Шоколад, Брунгильда и неизбежный апокалипсис
Шрифт:
Борис быстрым шагом направился к лифту. Срочный вызов к директору, когда ты работаешь над надвигающимся апокалипсисом, это не шутки, есть повод занервничать.
Поднимаясь на тридцать третий этаж, он думал о своем старом друге Льюисе. Все-таки хорошо было раньше, в юности они были всегда честны друг с другом, ну кроме того что касалось магии, так магия никогда не в счет, ведь и с бывшей девушкой он тоже не откровенничал, хотя они уже собирались пожениться. А теперь совесть неприятно кольнула Бориса, конечно же он не из сострадания решил пустить к себе жить
Борис вышел из лифта и, подойдя к кабинету директора, постучал в дверь.
Директор бюро сидел боком на диване, вытянув свои непомерно длинные ноги на всю его длину. Бенджамин Миллер меньше всего любил сидеть за столом.
Миллер поднял голову от бумаг, которые читал и сказал:
– Вы серьезно оплошали, Борис.
– В чем? – сипло спросил Борис, в горле вдруг пересохло.
– Два дня назад вы были у пророчицы, у праправнучки Орхе.
– Да. И она сказала что деву-воительницу мы скоро найдем…
– Дело не в ее болтовне, а в том что ты язык за зубами не держишь! – рявкнул вдруг Миллер и соскочив с дивана в один прыжок оказался возле Бориса. Директор навис над ним как скала. Борису показалось, что он его может раздавить. – Если ты там разболтал лишнее, ты должен был ликвидировать ее, ну или хотя бы арестовать.
– Но за что? – Борис был растерян, ему просто не представлялось возможным сделать то о чем говорил директор.
– Дело не в том за что. Дело в том, что никто не должен знать об апокалипсисе. Если бы ты не пришел к Орхе, и не рассказал ей о пророчестве… Ведь это ты ей рассказал?
Борис кивнул нервно сглотнув.
– Она бы, отправившись на вечеринку, не стала бы там в красочных подробностях живописать двадцати двум людям об апокалипсисе!
– И ей поверили? – осторожно спросил Борис.
– Мы опросили всех гостей. Поверили только пятеро, остальные в сомнение, но этого хватит, чтобы разнести по городу это страшное пророчество.
Директор отступил от Борис, и тот наконец смог вздохнуть свободней.
– Теперь придется пустить силы на дискредитацию прорицательницы, – сказал директор. – Разве я вам не говорил, что дело это тончайшее, будто разминирование самой ужасной бомбы. Ступайте осторожней, Борис, и поторопитесь, в вашем распоряжение осталось уже тринадцать дней.
Он отвернулся, и Борис понял, аудиенция закончена. Хмурый и подавленный он вышел из кабинета.
***
В пятне света падавшим от фонаря был виден моросящий дождик. Брун и Мэри промокшие стояли на крыльце своего дома. Брун постучала сильней дверным молоточком по жестянке и в её руке остался молоток.
– Зачем она закрылась на щеколду? Одного ключа ей мало? – возмутилась Брун.
– Так ты тоже в доме еще не была после архитектора? – спросила Мэри и
– Нет, весь сегодняшний день я провела вне дома. Я была на ужасно скучном вечере у одной знакомой, когда за мной заехала Амелия, чтобы сообщить, что ты находишься в тюрьме. А после того как мы тебя проведали, Амелия ушла домой, а я пошла в кафе, что напротив бюро, и стала думать, что делать.
– Это было конечно уж слишком, ломать тюрьму…
Дверь отворилась. Из дома на крыльцо вышла Амелия, захлопнув за собой дверь и не дав сестрам войти внутрь.
– Пять минут я стояла в холле оцепенев от ужаса, когда увидела, что на крыльце стоит не только Брун, но и Мэри, – сказала Амелия. – Только не надо мне врать, Брун, что ты где-то нашла деньги для залога.
– Может ты нас пустишь внутрь? – возмутилась Брун. – Стоим как попрошайки и это на пороге собственного дома!
– Вас увидят работники, – ответила Амелия.
– Какие еще работники? – удивилась Мэри.
– Которых я наняла.
– Ты что за один день успела… – начала было говорить Брун.
– Ведь Мэри не бюро отпустило? Так? – перебила Амелия Брун и грозно глянула на Мэри.
Мэри молчала в смущение, потом тихо сказала:
– Брун очень ловко меня вытащила из тюрьмы. Она сломала стену и заклинанием потушила свет. Ее никто не видел.
– Зато бюро первым делом будет искать тебя здесь! – воскликнула Амелия. И в каком-то нервном припадке затараторила: – Как вы могли?! Устроить такое. Вы думаете только о себе! Вот спасибо! Бюро нагрянет, а у меня тут незаконный отель для магов и магических существ. Вы мне все испортили!
– А ты бы предпочла, чтобы сестра сидела в тюрьме? – возмутилась Брун.
– До суда могла бы и посидеть. А я бы наняла хорошего адвоката.
– У тебя нет денег, – сказала Брун.
– Зато у тебя будут через несколько дней.
– Хватит верить этой чокнутой прорицательнице, – Брун кипела от злости, потому наверное не чувствовала холода, Мэри же била крупная дрожь. – И хватит нас держать здесь. Пусти нас в дом или я и здесь выломаю стену!
– Ты, Брун, можешь оставаться в отеле, то есть дома, – сказала Амелия. – Тем более поможешь мне передвинуть мебель. А вот Мэри пусть посидит в деревни у тетушки. Тетя Сильвия посильнее нас с вами колдунья и с помощью магических ухищрений защитит Мэри ото всех посягательств бюро. К тому же, Мэри, – обратилась она к сестре, – поостынешь наконец от своего Колина и его идиотских воззваний, которыми он тебе все мозги заморочил.
– Да, наверное ты права, – всхлипнула Мэри, то ли от холода, то ли от грусти.
– А я сама не хочу жить в твоем отеле! – отрезала Брун. – И я тебе не грузчик мебель таскать.
– Это все, или вы еще что-то от меня хотите? – спросила сухо Амелия.
Брун отрицательно покачала головой. Амелия пожелала им счастливо устроиться и зашла обратно в дом. Брун успела увидеть через проем приоткрывшей на пару секунд двери, что внутри уже не их узкая прихожая с вешалкой и подставкой для зонтов, а просторный холл с ковром и с барной стойки у левой стены. А еще она мельком увидела кого-то невысокого и мохнатого, похожего на шимпанзе.