Шоковая терапия
Шрифт:
–Здравствуй, Марта, – с явным холодком в голосе ответила Юлия Петровна, и я непроизвольно напряглась от ее неприветливых интонаций, – спасибо, у меня всё хорошо. А как ты поживаешь?
–Да вроде не жалуюсь, – не стала вдаваться в детали я, – Юлия Петровна, пригласите, пожалуйста, Артема, если вам не трудно!
–Артема нет, звони на сотовый, – столь же лаконично отрезала моя несостоявшаяся свекровь, и я еще отчетливее почувствовала, что от былой симпатии ко мне не осталось и следа.
–А вы, случайно, не в курсе, когда он вернется? – уточнила я, – у меня к нему срочное дело, я его весь день набираю, и в мессенджер пишу, но всё без толку.
–Возможно, сегодня Артем допоздна задержится у Рады, – огорошила меня Юлия Петровна, – когда он появится, я передам, что ты звонила.
–У Рады? –не успела вовремя прикусить язычок я, но Юлия Петровна, похоже, только и ждала непроизвольно сорвавшегося с моих губ вопроса, чтобы обрушить на меня шквал подробностей.
– Я думала, ты знаешь, – бездарно разыграла искреннее изумление мать моего экс-бойфренда, – Тема встречается с Радмилой уже почти четыре месяца, и у них всё складывается очень серьезно. Представляешь, они познакомились в онлайн-игре! Я всегда ругала Тему за то, что он постоянно торчит за компьютером и никуда не ходит, но, оказывается, я просто отстала от жизни, и нынешней молодежи даже из дома выходить не нужно, чтобы найти свою вторую половинку. Радочка –чудесная девочка, ей всего девятнадцать, но она большая умница, и родители у нее –уважаемые люди: у папы своя фирма по производству брусчатки, а мама – заведующая сектором ЖКХ в городской администрации. Дай-то бог, чтобы у детей всё сложилось, я так на это надеюсь!
–Ну еще бы! – снова не сдержалась я, прекрасно понимая, что Юлия Петровна спит и видит, как бы породниться со сладкой парочкой предпринимателя и чиновницы, наверняка уже не раз прокрутившей бюджетные средства в семейном бизнесе и не собирающейся останавливаться на достигнутом. А я, наивная душа, всё недоумевала, с чего это наши коммунальщики так рьяно начали облагораживать парки, не считаясь ни с погодой, ни с затратами, ни с возмущением экологов, активно выступающих против массовой вырубки зеленых насаждений и превращения цветущих скверов в подобие солдатского плаца, вымощенного пресловутой брусчаткой. Значит, вот оно где «собака порылась»!
–Я понимаю, что тебе может быть больно это слышать, – с фальшивым сочувствием пропела моя несостоявшаяся свекровь, – но ты ведь знаешь, я много сделала для того, чтобы спасти ваши с Темой отношения… Но ты была права, когда сказала, что разбитую вазу заново не склеишь.
–Юлия Петровна, хотите верьте, хотите нет, но я желаю Артему только счастья с его девушкой, – без малейшего лукавства поведала я, – и не в моих планах чинить вашему сыну препоны и каким-то образом препятствовать развитию отношений с Радой, но у нас с Артемом была договоренность, которую он не выполнил, и я бы хотела узнать, почему.
–Видимо, у него имелись на то свои причины, – бескомпромиссно отчеканила Юлия Петровна, – на месте Радочки мне бы не понравилось, что мой молодой человек продолжает общаться со своей бывшей.
–Ну, во-первых, я про эту вашу Радочку, как говорится, до сего момента ни сном, ни духом, – напомнила я, – вчера Артем что-то плел про ночной рейд, а сегодня вообще пропал с радаров. Согласитесь, настоящие мужчины не поступают так даже со своими бывшими?
–А приличные девушки разве просят денег у того, с кем они давно расстались? – ехидно парировала Юлия Петровна, – как только у тебя хватило наглости обратиться к Теме? Он сутками работал, чтобы купить Радочке подарок, не ел, не спал, не отдыхал, а тут ты нарисовалась. Нормально это?
–До разговора с вами я думала, что вполне, – честно призналась я, – но теперь готова в корне пересмотреть свою позицию. Простите за беспокойство, Юлия Петровна, больше вы обо мне не услышите. Увы, я была гораздо лучшего мнения о вашем сыне. Мне жаль, что вы не научили его прямо отказывать. Игнорировать мои звонки и прятаться за маминой юбкой – гадко и недостойно. Прощайте и…пламенный привет Артему и Радочке.
Следующие несколько минут после завершения телефонной беседы я пребывала в шоковом состоянии и буквально тряслась в приступе ярости, не в силах справиться с обуявшим меня негодованием. Невзирая на крепкий ночной мороз, злость на экс-бойфренда сжигала меня изнутри я бы не удивилась, если бы вместо облачка пара изо рта у меня вырвался обжигающий сноп пламени. Я ощущала себя в чешуйчатой шкуре огнедышащего дракона, готового испепелить любого, кто неосторожно встанет на его пути, однако, вскоре здравый смысл победил эмоции, и я вновь обрела способность относительно трезво рассуждать. Впрочем, менее омерзительным текущий расклад от этого абсолютно не стал. Это ж до чего надо докатиться, чтобы подложить мне такую жирную свинью? Ну, нашел ты себе юную дочку состоятельных родителей, вперед и с песней, мне-то какая разница? Ну, решили вы с досточтимой маменькой устроить римейк «Женитьбы Бальзаминова», опять же, милости просим! Но какого ж лешего ты морочишь мне голову и с легкостью раздаешь заведомо невыполнимые обещания, когда я тебе открытым текстом объяснила: для меня эти жалкие три тысячи- вопрос жизни и смерти? Как это вообще назвать цензурными словами? Неужели так сложно было не вселять в меня напрасных ожиданий, вынуждая всё утро лихорадочно набирать один и тот же номер, а затем и вовсе фактически толкнув меня на преступление? Да если бы я знала, что идея одолжить деньги у Артема изначально дурно попахивала, разве я стала бы сидеть сложа руки? Я бы в лепешку расшиблась, но нашла другого кредитора и сейчас не нарезала бы в панике круги по двору в попытке утрамбовать в голове весь этот кошмар! И почему я постоянно ошибаюсь в людях? Столько лет с Артемом под одной крышей прожили, пора бы уже насквозь его видеть, ан, нет, привычку безоглядно доверять ему я в себе так и не вытравила.
Учитывая, что на дворе стоял далеко не март месяц, наряду с руками у меня вскоре закоченели и ноги, и я поняла, что с прогулками под луной нужно закругляться, если, я конечно, не рассматриваю перспективу слечь в больницу с воспалением легких. Но заходить домой я тем не менее не спешила: несподручно решать финансовые проблемы в присутствии родителей и подло обокраденной сестрички, лучше уж я поговорю по телефону в подъезде, чем навлеку на себя подозрения.
Вы можете себе вообразить ситуацию, чтобы из пяти абонентов ни у одного не нашлось для меня трех тысяч? Да, кризис, да, новогодние праздники на носу, но я же не миллион прошу? Только одна сама без работы, у другой ребенка на операцию кладут, третий в запое, четвертый увяз в кредитах, а пятая даже причину отказа озвучить не удосужилась. Я обреченно пролистывала список контактов и чуть не плакала от безысходности. Всех знакомых по стройке и курсам переквалификации я уже обзвонила, одноклассники-однокурсники вообще не в счет, они уже и толком не помнят, как меня звать, не то что деньги занимать, родственников нет, остались только коллеги по работе в университете, те самые, которые выжили меня из методического отдела и отдали на заклание, когда началось сокращение штатов. Формально я ни с кем из этих змеюк вроде бы и не ссорилась, ушла я также тихо, как и пришла, а горькой обиды в моих глазах скорее всего никто и не заметил. Придется смирить гордыню и, скрепя сердце, попытать счастья в этом осином гнезде, иначе не избежать мне грандиозного позора.
–Марта? Суханова? – удивилась Вероника, старший методист, не попавшая под раздачу благодаря не столько выдающимся профессиональным качествам, сколько дальнему родству с проректором, – а мы с девчонками тебя недавно вспоминали. Ты сейчас вообще где? Катька Никольская рассказывала, что видела тебя в соцзащите… Всё так плохо, или ей это по пьяной лавочке померещилось?
–Нет, я на самом деле стою на бирже труда, – с избытком подбросила Веронике пищи для злословия я, – с работой сейчас сложно, я использую любые шансы. А как у вас? Больше сокращений не было?
–Слухи ходят, но пока бог миловал, – коротко описала обстановку Вероника, – Марта, я понимаю, что ты насчет вакансий хочешь спросить, но обрадовать мне тебя нечем. Все за свои места держатся мертвой хваткой, даже бабка Рушникова сверхурочно выходит, а Катюха всю неделю в рот капли не берет, чтобы на работе не спалиться. На выходных, конечно, квасит, но в будние дни теперь ни-ни.
–Да я вообще-то по другому вопросу звоню, – волевым усилием выдавила я, задыхаясь от презрения к самой себе, – Верунь, выручай, займи три штуки до конца недели, очень надо.
–А что случилось? – даже на расстоянии я в красках представила, как по круглому, словно очерченному под циркуль, лицу Вероники разливается неуемное любопытство. Ладно, пусть методический отдел получит тему для обсуждения, а я – свою порцию унижения. Переживу, бывало и хуже.
–Немного не рассчитала деньги, – издала тяжелый, как поддон кирпичей, вздох я, – не хватает ровно трех тысяч для погашения кредита, а срок поджимает. Если завтра не внесу ежемесячный платеж, начислят пеню, ну и всё такое, сама знаешь. Вера, у меня зарплата через пару дней, я сразу отдам.