Шопинг с Санта Клаусом
Шрифт:
— Не спать! Косить!
— Скосили уже, — слабо прошелестела я, срочно наскребая по сусекам измученной души силы для горестного рева.
— Уф-ф, это было нелегко! — не слыша меня, смущенным и радостным голосом невесты, честно выполнившей свой первый супружеский долг, объявила Ирка и охлопала себя по плечам, стряхивая с них конфетти. — Но Костя сказал, что такой классной Снегурочки у него еще не было. Думаю, Большой театр много потерял в моем лице!
— Я тоже потеряла, — всхлипнула я и крепко зажмурилась, чтобы слезы не брызнули
Северный Олень, фонтанирующий слезами, был бы уместен в цирке, а я не хотела посмертно оскорбить своего дорогого напарника, превратив трагедию в фарс.
— Ну, что у тебя опять случилось? — недовольно спросил знакомый голос. — Ленка, в последнее время ты стала чудовищной плаксой!
— Да пошел ты! — не открывая глаз, хамски вякнула я.
«Так он вроде уже и пошел? — удивился мой внутренний голос. — И далеко пошел, аж в мир иной!»
Я открыла глаза и выпучила их, как глубоководная рыба. У подножия горки, на которой сидела я и хладный труп в костюме Медведя, стояли Ирка и Вадик, наряженный Чертом. Глядя на меня с насмешливой жалостью, чертов напарничек крутил, как скакалку, свой чертов хвост и притопывал своим чертовым копытом.
— Ты жив?! — я не поверила своим глазам.
— Конечно, жив. Это было совсем не так опасно, как ты думала!
Вадик ухмыльнулся, обернулся и воздушным путем послал Ангеле Блюм сочный, как хороший ростбиф, поцелуй. А пиратша зарделась, словно гимназисточка, выхватила трепетный поцелуйчик из воздуха и метнула его обратно, точно гранату!
И, хотя эта пантомима однозначно доказывала, что беспутный напарник пренебрег и моим добрым советом, и своей работой ради блиц-интима с демонической Ангелой, я почувствовала не гнев, а облегчение. Он был не мертв, а жив, и даже очень жив!
— Вадик! Дай я тебя поцелую! — растрогалась я.
— С чего это вдруг? — насторожился напарник.
— Я так рада, что ты живешь на этой земле!
— Всеми видами жизни, не исключая половую! — ехидно поддакнула Ирка, от взгляда которой тоже не ускользнула сцена с боевым поцелуеметанием. — Вот чертяка!
— Стоп! — я пришла в себя. — Если ты, Вадик, нынче Черт, то кто у нас Медведь?
— Этот? — напарник кивнул на Топтыгина. — Да черт его знает! Какой-то сговорчивый парнишка. Я ему пятьдесят евро обещал дать, если он на часок со мной костюмчиками махнется и для отвода глаз возле камеры посидит.
— Целых пятьдесят евро?! — ужаснулась практичная Ирка. — Это слишком много!
— Уверяю вас, дело того стоило! — самодовольно заявил Вадик и снова оглянулся на свою драгоценную Блюмшу.
— Ты не представляешь, насколько ты прав! — сказала я и испытующе посмотрела на товарищей. — Народ, у меня для вас две новости — плохая и хорошая. С какой начать?
Народ решил, что хорошую новость лучше приберечь «на сладкое», и я с готовностью выдала плохую:
— Парень, который сидит в медведе вместо Вадика, мертв!
— Как — мертв?! — вскричала
— Как именно он стал мертвым, я не знаю, но факт есть факт: он труп! — повторила я. — Кто мне не верит, может сам в этом убедиться.
Подруга предпочла поверить мне на слово, а Вадик захотел убедиться. Он полез на горку, а Ирка сердито спросила меня:
— Хорошая-то новость?
— Вадику не придется отдавать покойнику полсотни евро, — объяснила я. — Он сэкономил денежки!
Тем временем похвально экономный Вадик оторвал медведю накладную башку, длинно присвистнул, вернул бутафорскую голову на место, спустился и сказал:
— У меня для вас тоже две новости — хорошая и плохая. С какой начать?
— Давай на этот раз с хорошей! — быстро сказала Ирка, тревожно взглянув на меня. — Может, не так скверно получится?
— Хорошая новость такая: мы знаем, от чего умер этот парень.
— И от чего же? — с надеждой спросила Ирка.
— А вот это, девочки, как раз будет плохая новость, — вздохнул напарник. — У парня на шее такая полоска… Короче, к черту подробности: беднягу задушили!
Переварить эту новость мы не успели. Я только открыла рот, чтобы начать мыслить вслух, как Ирка толкнула меня локтем и шикнула:
— Тихо! Вайсман идет!
— А что — тихо? — оглянувшись на приближающегося Петера, молвил Вадик. — Придется ему сказать. Да он так или иначе узнает, когда станет раздевать медведя: костюмчик-то из его гардеробной!
— Дайте я ему скажу, вы с Ленкой такие бестактные! — Ирка пригладила косы и сладенько улыбнулась Вайсману: — Петер, дорогой! У нас для вас есть две новости! Сначала хорошая: в вашей театральной костюмерной стало одним карнавальным нарядом больше! Вот этот прекрасный костюм Черта наш Вадик, можно сказать, унаследовал от одного своего знакомого и намерен подарить вам. Правда, Вадик?
— Мой костюм — твой костюм! — пряча глаза, подтвердил тот с кривой улыбкой, плохо соответствующей образу щедрого и бескорыстного благодетеля.
Такие лица, наверное, были у бессовестных данайцев, одаривших простодушных защитников Трои деревянной лошадью с засадным полком внутри.
«А у нас фальшивый медведь, фаршированный трупом!» — уловив сходство ситуации, безумно хохотнул мой внутренний голос.
Доверчивый, как троянцы, Петер Вайсман забормотал слова благодарности, но Ирка его перебила:
— Ничего не говорите! Это еще не все. К сожалению, знакомый Вадика, который оставил ему свой костюм, умер не тогда и не там, где хотелось бы.
— И не от того, — мрачно добавил Вадик.
— И вообще, он нас покинул, но в то же время до сих пор остается с нами, — витиевато сказала Ирка.
Вайсман переводил чистый лазоревый взгляд с одного оратора на другого. Было видно, что он не понимает, о чем они. Я не выдержала и вмешалась:
— Короче, Петер, у нас тут труп!
— Карнавальный костюм «Труп»? — Вайсман не сделался понятливее.