Шопинг с Санта Клаусом
Шрифт:
— Это был кишечный спазм, такое может случиться с каждым, — с большим достоинством вставила фрау, посмотрев при этом почему-то на скелет, с которым ничего подобного не случалось очень давно и однозначно не могло случиться в будущем.
— На время болезни дорогая Магдалена доверила заботу о своей собачке зятю, — успокаивающе потрепав расстроенную фрау по круглому боку, продолжил комиссар. — К сожалению, этот молодой человек оказался недостаточно ответственным. Он не уследил за песиком, который попал под машину и погиб. При этом тело бедного животного было так изувечено, что зять дорогой Магдалены, щадя ее чувства, самостоятельно принял решение кремировать собаку —
— Но я не верю, что это он! — вскричала фрау с жаром, которого вполне хватило бы, чтобы кремировать еще кого-нибудь. — Я чувствую, что это не мой Вальтер Браунинг! Так говорит мое сердце!
И она снова порывисто схватилась за левую грудь, под которой на недосягаемой глубине находился упомянутый вещий орган.
— Так вы хотите, чтобы я?.. — Эксперт вопросительно взглянул на комиссара.
— Да-да, дорогой Шмидт! Скажите нам, Вальтер это или не Вальтер!
— Не Вальтер! — постановил эксперт через несколько минут, посвященных вдумчивому изучению содержимого фарфорового сосуда.
— Я знала, знала! — воскликнула фрау Магдалена — и от полноты чувств даже подпрыгнула, как маленькая девочка, от чего пол дрогнул, а отзывчивый скелет на стене заплясал, как марионетка.
— Этот пепел неорганического происхождения, — авторитетно объяснил эксперт. — Горело дерево, синтетические ткани, смолы — не скажу конкретно, что именно, но совершенно точно не собака!
— Но… Где же в таком случае мой дорогой Вальтер Браунинг? — озаботилась фрау Магдалена.
— Боюсь, дорогая, этот вопрос не к нам, — покачал головой комиссар, мягкими толчками в бока направляя мадам в дверь, точно баржу в узкий пролив. — Пойдем, Магдалена!
И тут вдруг инспектор Виккерс понял, что вопрос-то, похоже, к нему! Осененный блестящей догадкой, он быстро спросил хозяйку Вальтера:
— Какой породы был ваш пес?
— Вальтер Браунинг — такса, — отозвалась фрау Магдалена, суеверно дистанцируясь от глагола прошедшего времени.
— Такса?! — повторил эксперт, с недоверчивым изумлением взглянув на Руди.
— Я же говорил тебе, Карл, — интуиция! — скупо усмехнулся тот и попросил фрау Магдалену задержаться для опознания собачьего тела.
25
Петер Вайсман оказался мужчиной весьма незаурядной внешности. Красавцем его назвать было никак нельзя, но в толпе он выделялся, как одинокий валун в ровной кирпичной кладке. Свою природную склонность к полноте Петер усугубил неумеренной любовью к пиву, к тридцати годам приобрел почти совершенную сферическую форму и на этом основании гордо именовал себя Небесным Телом. Сам себе Петер очень нравился, да и окружающие относились к нему с симпатией. Розовощекий толстяк с лазоревыми глазами младенца, копной мелко вьющихся белых волос и буйными кустистыми бровями, для усмирения которых понадобилась бы газонокосилка, казался добродушным и наивным. Однако деловая хватка у Петера была крепкая, как медвежий капкан.
Уяснив из короткого телефонного разговора с Костей, что судьба в нужный момент милостиво послала ему пару русских гастарбайтеров с полным комплектом аппаратуры для видеосъемки, Петер не упустил шанс подзаработать. Он вцепился в него зубами, как игривый щенок в новый хозяйский башмак, и не пожалел ни сил, ни времени на мое вызволение из полицейских застенков. Впрочем, до настоящих застенков дело не дошло, хотя это не помешало Вайсману максимально преувеличить важность своей роли. Я подозревала, что чувство благодарности, по замыслу Петера, должно было помешать мне потребовать с него адекватную оплату услуг нашей съемочной группы. Я и впрямь не стала торговаться и сразу согласилась на предложенные Петей пятьсот евро: не бог весть какая сумма, но обратную дорогу домой мы окупим.
Установить телефонную связь с Иркой и Вадиком так и не удалось, поэтому я опасалась, что процесс нашего воссоединения осложнится и затянется. Однако беспокойство оказалось напрасным: я увидела свою подружку, своего же напарника и нашу общую переводчицу сразу, как только микроавтобус, в котором Петер вез нас с Костей, вывернул из-за угла отеля «Берлин». Вадик, Ирка и Ксения высыпались из гостиницы, как яблоки из прохудившегося мешка, и раскатились в разные стороны. Вадик рысью побежал вдоль длинного фасада отеля, цепко приглядываясь к оставленным на стоянке автомобилям. Ксения нацелилась в другую сторону и, оглядываясь через плечо, кричала что-то про метро. А Ирка мячиком подскакивала на краю тротуара, размашисто семафоря всем машинам без исключения и при этом так грозно хмурясь и шевеля губами, что транспорт, даже величественный, как броненосец, муниципальный мусоровоз, проезжал мимо нее с заметным ускорением. Было ясно, что мои компаньоны куда-то страшно торопятся, но при этом действуют не более согласованно, чем лебедь, рак и щука.
— Эй, братва! — весело позвала я с подножки микроавтобуса. — Куда спешим? На пожар?
Братва моей радости по поводу нашей встречи не разделила.
— Она еще издевается! — гневно сверкнув очами, вскричала Ирка и высоко всплеснула руками, словно в следующую секунду собиралась встать на цыпочки и кособоко засеменить по тротуару в знаменитом танце из балета Чайковского.
— Ленка! Ага! — сначала услышав, а затем увидев меня, Вадик расстыковался с такси, в окошко которого успел засунуться по пояс, и тоже двинулся в мою сторону — еще не развернув в четкую вертикаль свое длинное тело, но уже успев туго заузлить внушительные кулаки.
Танец маленьких лебедей, раков и щук получался пугающим. Я поняла, что меня сейчас будут наказывать морально и физически, и встала так, чтобы между мной и рассерженными товарищами оказался Петер Вайсман. Из его небесного тела могла получиться неплохая буферная прослойка.
— Ты где пропадаешь?! — накинулась на меня Ирка, подоспевшая первой.
— Ты что делаешь?! — вторил ей Вадик.
Оба тянули ко мне руки, а я уклонялась от них, прыгая за широкой спиной Пети Вайсмана, как сверчок за печной заслонкой. Петер-то меня и спас.
— А это, я так понимаю, наша новая Снегурочка? — лучась улыбкой, как праздничная тыква в День Всех Святых, ласково спросил он Ирку.
Это был очень неожиданный пассаж, позволивший мне заподозрить в Петере великого физиономиста и знатока человеческих душ: он с ходу угадал тайную слабость моей дорогой подруги!
В свое время Снегурочка, Дюймовочка, Золушка и Белоснежка невесомыми шагами скользнули по периферии Иркиного детства, ибо разительное несовпадение габаритов не позволяло моей критично настроенной подружке отождествлять себя со сказочными прелестницами даже в мечтах. Воздушные платья в пол и сверкающие диадемы обошли ее стороной. В Снегурки Ирку не брали даже в детском саду, когда она весила существенно меньше своих нынешних шести пудов, и как актриса подружка до сих пор проявила себя только в школьной инсценировке крыловской басни «Слон и Моська», где она играла отнюдь не маленькую собачку. В общем, имя Снегурочки имело для Ирки силу волшебного заклинания. Услышав его, она замерла и уставилась на улыбающегося Петера просветленным взглядом, однако не без примеси недоброго подозрения.