Шопинг с Санта Клаусом
Шрифт:
— Как скажешь, Руди! — ответил эксперт и, едва инспектор повернулся к нему спиной, выразительно покрутил пальцем у виска.
Эксперт и сам любил животных, но считал, что посмертно уравнивать их в правах с людьми — это уже чересчур!
23
Для Ирины Максимовой завтрак прошел нечувствительно: подругу Ирка любила больше, чем покушать, поэтому в растрепанных чувствах никак не могла сосредоточиться на процессе питания. Толстокожий обжора Вадик этим беззастенчиво пользовался,
— Я вроде булочку приносила? — потянувшись к тарелке и нащупав ее гладкое фарфоровое дно, пробормотала Ирка. — Господи, ну куда же она пропала?!
Вопрос был не о булочке, а о подружке, но воровато чавкающий Вадик смены предмета разговора не уловил и, побуждаемый нечистой совестью, пробормотал:
— Ну, куда… Известно куда. У молодого здорового мужчины знаешь какой аппетит! О-го-го!
— Ты на что намекаешь? — Ирка очнулась от глубоких раздумий и посмотрела на Вадика тяжелым, как бабушкин чугунный утюг, взглядом. — Я чего-то не знаю?
Молодой здоровый мужчина с о-го-го каким аппетитом вполне сошел бы за уважительную причину исчезновения не только булочки, но и подружки. Но кто мог быть этим плотоядным хищником? Вынырнувший из глубины веков сосед Саша, по Иркиному несправедливому мнению, не тянул ни на молодого, ни на здорового.
— Да вообще больной — с легкостью отказался от такой женщины! — продолжая ревностно отстаивать интересы подруги, произнесла она вслух.
— Отказался? Когда это?! — по-прежнему принимая сказанное на свой счет, искренне обиделся Вадик.
Единственной женщиной, от которой он отказался бы с легкостью, могла быть только Смерть с косой.
— Вадик! — ничего не слыша и продолжая гнуть свою линию, настойчиво сказала Ирка. — Если есть какой-то мужик, ты должен мне все рассказать. Сейчас самое время признаться.
— Клянусь тебе, никаких мужиков! Никогда! — заверил ее Вадик, клятвенно прижимая огрызок плюшки к сердцу, целиком и полностью принадлежащему исключительно женщинам.
— Доброе утро! — возникнув у стола, вежливо произнесла переводчица Ксения. — Херр Вадим, если вы закончили трапезу, я хочу познакомить вас с господином…
— Да пошлите вы его… к какому-нибудь другому херру! Я не знакомлюсь с господами! — нервно вскричал Вадик, всерьез обеспокоенный тем, как стремительно, да еще и в международном масштабе, гибнет его репутация бабника. — Меня интересуют только дамы! И больше всех других дам в настоящий момент меня интересует моя напарница. Вы знаете, Ксюша, ведь она…
— Цыц! — прикрикнула Ирка, хлопнув ладошкой по столу. — Не смей компрометировать Ленку в глазах зарубежной общественности! Рано еще поднимать тревогу! Возвращаемся в номер, сидим и ждем.
Но сидеть и ждать, бездействуя, оказалось невыносимо.
— Хоть новости посмотреть… — пробурчал Вадик, включая телевизор.
— Кушен, кушен, кушен, кушен! — запел тоненький голосок.
На экране возник мультипликационный
Вадик с недоумением взглянул на Ксюшу.
— Зайчик поет о том, как он любит эту чудесную, прекрасную, замечательную морковку, — угадав невысказанный вопрос, невозмутимо объяснила переводчица. — Это сейчас самый популярный в Германии рингтон.
— Извращенцы! — грубо бухнула расстроенная и злая Ирка.
Вадик переключил канал.
На экране появились две фотографии, с виду совершенно одинаковые. Их автор запечатлел средних размеров четвероногое, распластавшееся на голом кафельном полу. Животное было мохнатое, белое, а определить его видовую принадлежность мешало скверное качество снимков. В левом нижнем углу экрана призывно моргала табличка с набором цифр, в правом размеренно и безостановочно, словно робот-дирижер, жестикулировала телевизионная дева. Голос у нее был такой усталый и грустный, что Вадик, вопреки легенде ни черта не понимающий по-немецки, сочувственно предположил:
— А эти белые зайчики, похоже, умерли от неразделенной любви к морковке?
— Это не зайчик, это полярный медвежонок, живой символ Берлинского зоопарка, — терпеливо объяснила Ксения. — Телезрителям предлагается найти отличие между двумя картинками. Кто дозвонится в студию с правильным ответом, получит приз. Это сейчас самая популярная в Германии телеигра.
— Извращенцы! — неизобретательно повторила злобная Ирка.
Вадик снова переключил канал, и комнату заполнило волнующее вибрирующее контральто:
— О-о-о! Шпиль ми! Дрюкен ми!
— Мать моя! — ахнул Вадик, увидев на экране обладательницу чарующего голоса.
Избыточно обнаженная, морщинистая и седая, она была похожа не просто на мать, а на праматерь Еву, живущую в этом мире с момента его сотворения. Что бы ни означало сомнительное предложение шпилить ее и дрюкать, соглашаться на него решительно не хотелось.
— Эта дама говорит: «Позвони мне! Поиграй со мной!» — объяснила невозмутимая переводчица. — Это сейчас очень популярная в Германии реклама сексуальных услуг по телефону.
— Говорю же — извращенцы! — припечатала Ирка.
А Вадик встряхнулся, как будто ему померещился кошмар, и поспешно выключил телевизор. Его личный список дам, от которых имело смысл отказываться без раздумий, только что удлинился вдвое.
— Да-а-а, — протянул он через минуту, с трудом переварив полученные впечатления. — А вы видели, на каком канале валяется дохлый медведь? Я заметил: в левом верхнем углу висит логотип BDT!
— Это не то ли самое хваленое немецкое телевидение, с которым вы заключаете пакт о ненападении? — Ирка проявила шапочное знакомство с темой.