Шопоголик и брачные узы
Шрифт:
10
Нелегкое время.
А если честно — жуткое. После этого интервью в газете Люк совершенно замкнулся в себе. О случившемся он не говорит, атмосфера в доме все напряженней, и как с этим быть, я не знаю. Несколько дней назад попробовала купить успокаивающие ароматизированные свечи, но они воняли исключительно стеарином. Вчера занялась фэн-шуй — переставляла мебель, чтобы сделать дом гармоничным. Но Люк вошел в гостиную как раз в тот момент, когда я засандалила ножкой дивана по проигрывателю DVD, так что желаемого эффекта я не достигла.
Как
Я знаю, что Люк пытался дозвониться до матери, но пациентам в этой дурацкой швейцарской клинике запрещено пользоваться мобильными телефонами. И еще я знаю, что сотрудница, которую перевели в фонд Элинор Шерман, снова трудится в «Брендон Комыоникейшнс». Впрочем, стоило мне заикнуться на эту тему, как Люк ушел от разговора. Будто не мог заставить себя признать случившееся.
12
Популярный телесериал о жизни подростков из маленького городка, на российском телевидении шел под названием «Лето наших надежд».
Единственное, с чем сейчас все в порядке, — это приготовления к свадьбе. Мы с Робин несколько раз встречались с дизайнером. Его придумки по оформлению зала — просто фантастика! А потом мы еще дегустировали десерты в «Плазе», и я чуть не потеряла сознание от изобилия восхитительных пудингов, и пирожных, и шампанского. Официанты были сама почтительность, и чувствовала я себя как принцесса…
Но если совсем честно — даже со свадьбой все не так чудесно и безмятежно, как следовало бы. Даже когда мне подносили на золоченой тарелке печеные персики с фисташковым муссом и анисовыми бисквитами, чувство вины донимало меня, как солнце, ранним утром забирающееся под одеяло.
Когда я выложу все маме, мне станет гораздо легче.
Не то чтобы мне есть за что себя грызть. Я ведь все равно ничего не могла поделать, пока они были в Озерном крае, верно? Только законченная эгоистка станет отравлять родителям отдых. Но завтра они вернутся. И вот что я сделаю: позвоню маме и очень спокойно скажу, что действительно высоко ценю все, что она сделала, и пусть не считает меня неблагодарной, но я решила…
Нет. Мы с Люком решили.
Лучше не так. Что Элинор любезно предложила… И мы решили принять…
Черт. Внутри все переворачивается при одной мысли об этом.
Ладно, не стоит изводить себя раньше времени. Не собираюсь же я выступить с отрепетированной, напыщенной речью, Гораздо лучше, если все получится спонтанно и непринужденно.
Когда я прихожу в «Берниз», Кристина разбирает вечерние жакеты.
— Привет! Ты подписала для меня письма?
— Что? — рассеянно переспрашиваю я. — Ой, извини. Забыла. Сегодня же подпишу.
— Бекки? — Кристина
— Все прекрасно! Просто… сама не знаю. Свадьба…
— Я вчера видела Индию из ателье для новобрачных. Она сказала, ты отложила платье у Ричарда Тайлера?
— Так и есть.
— Но я поклясться готова, что позавчера ты говорила Эрин о платье от Веры Вонг.
Я отвожу взгляд и тереблю молнию на сумке.
— Понимаешь, я присмотрела не одно платье.
— А сколько?
— Четыре… — Вовсе необязательно докладывать о пятом, из «Кляйнфелд».
Кристина заливается смехом.
— Бекки, больше одного платья ты надеть все равно не сможешь! В конце концов придется остановиться на одном-единственном, ты же знаешь!
— Знаю, — произношу я слабым голосом и ныряю в свою примерочную, прежде чем Кристина успевает сказать еще что-нибудь благоразумное.
Первая моя клиентка сегодня — Лорел. У них намечается корпоративный уик-энд, стиль одежды — «небрежный». А по понятиям Лорел, «небрежный» — это тренировочные штаны и футболка.
— Выглядите дерьмово, — объявляет она, едва переступив порог, — Что стряслось?
— Ничего! — Я жизнерадостно улыбаюсь. — Просто я сейчас немного перегружена.
— Разборки с матерью? Что такое?
— Нет… — осторожно произношу я. — А почему вы так решили?
— Это в порядке вещей, — говорит Лорел, сбрасывая пальто. — Все невесты цапаются со своими матерями. Если не из-за церемонии, так из-за цветов. Я в свою запустила чайным ситечком: она без спросу вычеркнула из списка приглашенных трех моих друзей.
— Правда? Но ведь потом все уладилось?
— Мы пять лет не разговаривали.
— Пять лет? — Я смотрю на Лорел расширенными глазами. — Из-за какой-то свадьбы?
— Бекки, свадьбы какими-то не бывают. — Лорел берет кашемировый свитер. — Какая красота.
— Да, — бормочу я рассеянно. А вот теперь мне действительно тревожно.
Что, если мы поссоримся с мамой? Вдруг она по-настоящему оскорбится и объявит, что больше не желает меня видеть? Вот у нас с Люком уже дети, но бедняжки навеки отлучены от бабушки с дедушкой. На каждое Рождество бедные малыши готовят подарки для бабушки и дедушки Блумвудов — просто так, на всякий случай, но подарки так и остаются под елкой, нераспакованные, и мы тихонько убираем их, и однажды самая младшенькая спрашивает: «Мамочка, а почему бабушка Блумвуд нас ненавидит?» — а я сглатываю слезы и говорю: «Дорогая, она не ненавидит нас. Просто она…»
— Бекки? Что с вами?
Я возвращаюсь в день нынешний и обнаруживаю, что на меня с участием смотрит Лорел.
— Вы совсем на себя не похожи. Может, вам стоит отдохнуть?
— Все отлично! Правда. — Я вооружаюсь профессиональной улыбкой. — Вот… юбки, которые я подыскала. Давайте попробуем эту бежевую с белой блузкой…
Лорел меряет то одно, то другое, а я киваю и комментирую невпопад, потому что мысли мои по-прежнему заняты мамой. Кажется, я настолько углубилась в эту неразбериху, что совсем утратила чувство реальности. А вдруг она психанет, когда узнает про чертову «Плазу»? Или не психанет? Как тут угадаешь!