Шоу для кандидата в императоры
Шрифт:
Вообще-то он оказался неплохим мужиком, хотя и был директором НИИ. Он не только добился, чтобы военные не выдворили Шурика с Толиком из окрестностей Зоны вместе с прочими случайными и посторонними, но и выхлопотал для них палатку, как для работников НИИ, поставил Нестерчука и Лазорева на довольствие в военной полевой столовой, за которой закрепили ставших вдруг бездомными сотрудников института прикладной гравитации и их семьи.
"Свой в доску", — отозвался об Иванове Шурик, a он, как известно, редко давал кому-либо такую высокую оценку.
…Солнце давно закатилось. Над кромкой бора повисла полная луна. Утомленный суматошным днем палаточный поселок ученых спал. Бодрствовали только Иванов, Лазорев и Нестерчук.
Они лежали у костра, разведенного перед входом в палатку журналистов, потягивали холодный лимонад, изъятый из заначки Шурика, и не спеша обсуждали фантастические события минувшего дня. Поломать голову было над чем.
— Зона явно наша, — вздохнул директор НИИ, — Я с майором и его людьми объехал ее на бронетранспортере-амфибии. Всюду граница поля совпадает с нашими фишками и поплавками на озерах, расставленными еще год назад, когда мы начинали испытания стационарного генератора гравиполя. Никаких отклонений.
— Значит, прав был рыжий? — спросил Лазорев. — Стационар?
— Рыжий?
Ну да, тот, который кричал, что модулятором такое не "не сгондобить".
Ах, вон ты о ком. Да, Сергей Плотников прав. Работает стационар.
— Чего ж тогда тот, длинный, как цапля, кричал что-то про модулятор?
— Ты о Свиридове? О Викторе? Видишь ли, сразу трудно но определить, какая установка «гонит» поле. Здесь, у моста границы почти совпадают. Но стационарный генератор сооружен в самом поселке, а модулятор смонтирован на полпути между поселком института и мостом, у которого мы сейчас кукуем. У модулятора радиус действия в два раза меньше, чем у стационара — всего пять километров. Если бы работал он, мы просто-напросто объехали бы его поле и попали бы в поселок с «тыла». Пульт управления модулятором в вычислительном центре, а он не попадает в зону действия поля модулятора. Только и дел осталось бы — нажать кнопку.
— А у стационара нет кнопки за Зоной? — поинтересовался Шурик.
— Кто ж знал, что она понадобится?! — горько усмехнулся Иван Иванович.
Шурик нырнул, в холодильник своих «Жигулей», добыл еще три заиндевелых бутылки лимонада и откупорил их ключом от квартиры.
— А нельзя отключить стационарный полегенератор от энергргосети? — спросил Толик.
— Хорошо было бы, но как? Институт не включен в единую энергосистему. У нас своя атомная электростанция. Толик удивленно присвистнул.
— Ого! А много людей осталось в поселке?
— Семеро. Дежурный сотрудник Щеглов и шестеро охранников. Все остальные здесь.
— Зачем Щеглову понадобилось включать поле? — задумчиво проговорил Лазорев.
Иван Иванович пожал плечами и взял бутылку, протяну тую Шуриком.
— А может, он специально «захлопнул» им пришельцев? Может, он понял, что они представляют угрозу для человечества? — предположил Толик.
— Все может быть, — тяжело вздохнул Иван Иванович. — Вполне возможно, что Щегол здесь и ни при чем. Чужаки могли сами включить поле. Вопрос: зачем?
Все помолчали минут пять, потягивая лимонад.
— Что же теперь делать? — неизвестно кому задал вопрос Шурик. — Просто сидеть и ждать от моря погоды?
Иванов поперхнулся и закашлялся.
— Ну уж нет, — проговорил он сипло. — Моих орлов не заставишь сидеть сложа руки. Они уже успели выдать идею переделки деформатора гравиполя в перфоратор. С утра займемся прикидками и предварительными расчетами.
— Что еще за деформатор? — оторвался от бутылки Толик.
— Гравигенератор остронаправленного действия. Возможно, им удастся продавить поле, перфорировать его и в прорыв забросить десант.
— А где взять деформатор?
— На днях на заводе закончат его сборку. Мы заказали деформатор еще полгода назад. Завтра просчитаем кое-что. Возможно, установку придется немного переделать для увеличения мощности.
Где-то в вышине загудел самолет.
— Странно, — проговорил удивленно Лазорев. — Разве не запретили пролет над Зоной?
— Запретили, — откликнулся Иванов. — Это, по-видимому, военные начали аэрофотосъемку Зоны.
— Ночью?
— Да. В инфракрасных лучах. Потом снимут ее утром, при косом освещении, и в полдень. Изучают Зону сейчас и из космоса. После анализа снимков, может быть, что-то и прояснится.
— Надеетесь увидеть корабль инопланетян? — усмехнулся Толик.
— Чем черт не шутит, — улыбнулся Иванов, — может, и увидим.
10
— …Держит белого лебедя, обрывает, общипывает у лебедя белое перо, — бубнил у меня над головой странно-знакомый старушечий голос, — как отскокнуло, отпрыгнуло белое перо, так отскокните, отпрыгните, отпряньте от раба божьего Владимира родимые огневицы и родимые горячки, с буйной головушки, с ясных очей, с черных бровей, с белого тельца, с ручек, с ножек.
Старуха замолчала, хрипло переводя дыхание. Я попытался открыть глаза, но ничего из этой затеи не получилось. Словно пудовые гири поставили мне на веки.
— С ветра пришла, — снова забубнил старушечий голос, — на ветер пойди, с воды пришла — на воду пойди; с лесу пришла — на лес пойди отныне и довеку.
Бабка, закончив бубнить, тяжело вздохнула и сочувственно проговорила:
— Ах, лихоимцы! Подстрелить такого голубка! Ах, фулиганы! Хреста на них нет.
— А это что? — спросила Алина. — Снова зелье?
— Зелье, милая, зелье, — охотно подтвердила бабуля. — Значь, будешь ему через кажные три часа по столовой ложке давать.
— А это?
— Мазь особливая. По три раза в день ее самою, значь, надо рану смазывать.
— К чему так часто рану бередить?
— А ты не спорь, милая. Я знаю, чего говорю, — обиженно засопела старуха.
— Ну хорошо-хорошо, — быстро проговорила Алина. — Я не буду спорить.
Обе замолчали.
— Бабушка, а у вас аспирин и анальгин еще найдутся? — неуверенно спросила Алина.