Шоумен. Король и Злой Горбун
Шрифт:
Гончаров оглядывался по сторонам, с интересом наблюдая за происходящим, и когда видел знакомое по телепередачам лицо – а таких лиц вокруг встречалось великое множество – он оборачивался ко мне и с детской непосредственностью сообщал:
– Смотрите-ка! И этот здесь! Ну, который про зверушек рассказывает. И вот тот тоже … Как же его фамилия? Он еще призы раздаёт, но до того все нервы вымотает.
Дёмин слушал этот трёп с безучастным выражением лица. Он явно настраивался на долгий, нескончаемый сегодняшний триумф. Семь номинаций, как ни крути – это что-то да значит. И если мы получим хотя бы половину …
– Илья! – засмеялся я. – Очнись ты.
Он встрепенулся и посмотрел на меня туманным взглядом. Наверное, уже примеривался, где в своей квартире поставит бесценную для него позолоченную статуэтку.
Действо тем временем началось. Вышел на сцену Николай Вадимович Касаткин, всех поздравил, пожелал удачи, он в шутку просил нас, то есть меня, Илью и Светлану, не забирать все призы, а хоть что-то отдать другим. Все вежливо поаплодировали.
В первой номинации – «За лучшую идею» – мы присутствовали. Конверт с именем победителя вскрывали намеренно долго, зал затих и затаил дыхание. Дёмин нервно пожёвывал свой ус. Светлана улыбалась, но улыбка была напряженной. Один только Гончаров явно скучал, будучи не в курсе происходящего.
– Лучшая идея, – сказал ведущий.
У Дёмина дрогнула щека.
– Это идея …
Ведущий заглянул в извлечённый из конверта листок.
– Идея социальной рекламы «Мы – одна семья!», – провозгласил ведущий.
Зал взорвался аплодисментами. Дёмин замер. Мы со Светланой хлопали, заглушая собственное разочарование, которое всячески пытались скрыть.
– Пожелание Касаткина мы выполнили, – пробормотала Светлана. – Призами поделились. Но все остальные – наши.
– А что такое? – влез Гончаров.
– Мы тоже были в числе претендентов, – пояснил я ему.
– А отдали другим?
– Ну да, вы же видели.
– Несправедливо! – оскорбился Гончаров.
Дёмин метнул в него полный ненависти взгляд, но уж Гончаров-то в произошедшем был виноват меньше всего.
– Несправедливо! – повторил Гончаров.
Сидевшие впереди нас люди обернулись. И им тоже Гончаров, нимало не смущаясь, сообщил о допущенной несправедливости.
– Следующая номинация, – сказал ведущий. – «Лучший продюсер года».
– Продюсер – это кто? – Гончаров начал меня раздражать.
Ему никто не ответил. В этой номинации мы тоже присутствовали. Точнее, записан был Дёмин, который вроде бы продюсировал нашу программу «Вот так история!».
Ведущий взял в руки конверт, но открывать его не спешил, рассказывал какую-то байку, совершенно несмешную и неуместную, это понимали все, кроме него самого.
– Теперь о продюсерах, – сказал ведущий, но конверт так и не открыл, а вместо этого рассказал ещё одну байку, теперь уже из жизни продюсеров.
Илья уже совсем извёлся. Светлана пыталась его приободрить, но он отмахнулся от неё. Ведущий, наконец, вскрыл конверт.
– А лучшим продюсером этого года, – сказал он, – назван …
– Мы там есть? – быстро спросил Гончаров.
– Да.
Теперь уже и Гончаров нервно потёр руки.
– Игорь Самохвалов! – провозгласил ведущий.
Гончаров посмотрел на меня так, словно спрашивал, не ослышался ли он.
– Мимо, – заключил я. – Что ж, бывает.
Дёмин помрачнел, словно его прилюдно оскорбили со сцены.
Назойливый телеоператор лез со своей камерой, всё время снимая нас крупным планом. Светлана улыбалась в объектив, я старался сохранять невозмутимость. Чёрта лысого ему удастся снять меня разочарованным! У нас пять номинаций ещё впереди!
Следом у нас была передышка – та самая номинация, «За многолетний вклад», в которой мы не участвовали по причине молодости нашей программы.
– Что-то не нравится мне их сегодняшний расклад, – оценил Илья, понемногу оживая. – Разве так можно?
– А все призы забирать можно? – поддела его Светлана. – Делиться надо, разве не так?
– Мы еще участвуем? – спросил Гончаров.
От него исходило целое море беспокойства.
– Участвуем, – утешил я его.
– Да у них здесь всё куплено! – заявил Гончаров.
– Ну зачем так безапелляционно? – пожал я плечами.
Дёмин же только зло усмехнулся. Он был раздосадован и не собирался этого скрывать.
– Номинация «Открытие года», – объявил ведущий.
Наша номинация. Среди героев нашей программы не было ни одного актёра, да и того, что их снимают для телевидения, они до поры даже не знали – и тем милее смотрелась проявляемая ими непосредственность. Жизнь – театр, а люди в нём – актёры, этим соображением, наверное, и руководствовалось жюри.
Я видел, как Светлана сцепила пальцы крестиком – чтобы повезло. Хотя особенно волноваться было не о чем. Это как в истории с двенадцатью стульями, за которыми охотились великий комбинатор и незабвенный Киса Воробьянинов: чем больше неудач, тем ближе победа, и в конце концов стул, тот самый, найдётся обязательно. Глупо надеяться забрать победы в семи номинациях сразу. Но хоть что-то нам достанется непременно.
И здесь мы проиграли. Гончаров ёрзал, и казалось, что ему не терпится подняться с места. Я внешне сохранял спокойствие. А тут ещё этот оператор. Три номинации из семи уже прошли мимо нас, и оператор, наверное, терпеливо дожидался, когда мы дрогнем и занервничаем.
– Уйди! – сказал ему Дёмин.
Но оператор своё дело знал, и единственное, на что он пошёл – отдалился на пару метров, спустившись по проходу на несколько ступеней.
Следующие две номинации мы тоже проиграли.
– Я всё поняла, – сказала Светлана. – Мы получим или за лучшего ведущего, или вообще за лучшую программу. Они специально так сделали, чтобы не злить остальных.
«Они» – это жюри. Зная, что главные призы придётся отдать нам, все второстепенные раздали другим участникам, чтобы наш успех не казался вызывающим. Слишком много будет недовольных, если мы заберем всё. Логично.