Шпага императора
Шрифт:
– Да понимаю я, господин капитан, - кивнул донец.
– Не беспокойтесь: я хозяину заплачу...
– А вот этого не надо!
– тут же вскинулся офицер.
– Казаки для своего раненого и сами денег соберут.
– Ну, хорошо!
– наверное, обычай у них такой.
– Только дрались ведь вместе. Неужели от меня и моих солдат долю не примете?
– Наверное, можно, - слегка задумался Самойлов.
– Только разрешите и я к вам с просьбой обращусь?
Нормально? Это типа я деньги заплачу, чтобы его же просьбу выполнить?
–
– Дозвольте нам и дальше под вашей командой воевать? Больно справно у вас получается французов бить...
– Это немцы были...
– Да какая разница, Вадим Фёдорович. Ловко вышло сегодня. Ведь мы тоже не подкачали?
– Нет, всё очень удачно прошло, Сергей Лукич. С моей стороны возражений не будет - проверенный в бою товарищ всегда предпочтительней нового и неизвестного. Если позволит ваш полковник - с удовольствием приму в отряд.
Блин! На самом деле мне такое количество казаков совершенно не нужно - десяток, да с толковым офицером, но не более. В качестве их начальника вполне Самойлов подойдёт, однако, мы не казачий отряд, а диверсионный. Донцы необходимы в качестве разведки, а не для подобных 'экспромтов', что устроили сегодня.
Молодцы, конечно, но лучше бы было скрытно отойти без потерь, чем рубать и колоть немецких драгун. А, в результате у нас и трупы, и, в различной степени раненые.
Если бы вражеская кавалерия сошла с ума, и решила нас искать и преследовать, то уж им-то устроить козью морду на лесных тропинках особого труда не составляло...
Да и вообще: а ну как начнут пытаться 'демократическим путём' решения принимать... Я понимаю, что пока ещё не тысяча девятьсот семнадцатый, но казачьи обычаи знаю 'на троечку' - нафига мне возможные проблемы?
– И ещё, Сергей Лукич... Ты извини, конечно, но постарайся понять: три десятка казаков для моего отряда - много. Сегодня была особая операция, но она для нас не характерна. Сегодня - вы молодцы! Ваши пики и сабли пришлись очень кстати. Но обычно мы действуем меньшей группой, так что более десятка казаков мне не нужно. Не обессудь. Согласен командовать десятком - буду рад принять под своё начало. Нет - извини.
– То есть вежливо намекаешь, что не ко двору мы тебе пришлись?
– набычился хорунжий.
– Да не заедайся ты, Лукич!
– ну вот что за упёртый экземпляр попался!
– Я виноват. Я не должен был позволять вам атаковать драгун. Понимаешь?
После взрывов на дороге необходимо было скрытно отойти и всё. И ни каких раненых у нас. Именно так и должен действовать отряд. Казаки при нём - разведка, а не ударная сила. Не нравится - значит нам с тобой не по пути.
Но вина в том, что произошло не ваша - моя. И это лишний раз показывает, что так много людей мне не нужно, я не способен таким количеством управлять. А задачи у нас специфические. Пусть отряд будет малым, но он должен являться скорым и мобильным. И каждый чтобы под рукой...
– Так что, ваше благородие, всё спокойно, - доложил уралец.
– Хозяина я предупредил. С полверсты ещё ехать.
– Спасибо, Егор Пантелеевич.
– Только...
– слегка замялся казак.
– Ну что такое? Говори уже!
– Да не сильно доволен куркуль местный нашему появлению...
А кто бы сомневался!? С чего же это радоваться крестьянину визиту полусотни военных в свой дом?
Но, увы - война. Не от хорошей жизни мы к нему в гости заявимся. Ладно - на месте разберёмся.
Слева от дороги кончилась стена леса, и открылось поле. Ещё метрах в двухстах по пути и столько же в сторону виднелся хутор. Место для обороны в случае чего препоганое. Быстро оставляем раненого и поскорее валим отсюда.
Отдал приказ отправить вперёд и назад по дороге дозорных, а сам, вместе с Семёном и ещё двумя донцами поехал к жилью.
Невысокий, но кряжистый мужик встречал у ворот.
– Здравствуй, хозяин!
– поприветствовал я хуторянина.
– Здравия желаем вашему благородию, - поклонился крестьянин.
Радости его лицо совершенно не выражало, но тут удивляться нечему: немалую 'головную боль' обитателям хутора мы привезли в лице раненого казака.
– Наш боец ранен, до своих не довезём. У тебя останется, - просить гостеприимства было глупо - нужно действовать решительно. Однако и слишком наглеть не стоит, надо 'подсластить пилюлю', чтобы уход за оставленным на попечение способствовал выздоровлению.
– Не беспокойся: вот три целковых, - ссыпал я деньги в немедленно протянутую навстречу ладонь, - только вы уж постарайтесь, чтобы он выздоровел.
– Премного благодарны, барин, - снова поклонился мужик.
– Только мы бы и так выходили, не извольте беспокоиться. Лекаря, правда, в округе нет, а в Режицу ехать за ним боязно, но баба моя справится.
Товарищи раненого, находившегося в полуобморочном состоянии от боли и потери крови, помогли тому сойти с седла, и повели в избу, а хозяин отправился пока устраивать 'на постой' казачью кобылу.
Я остался в обществе двух пацанят, которые из во все времена неистребимого для мальчишек любопытства прибежали из дома поглазеть на гостей.
Ребята лет семи - восьми выглядели здоровыми и ухоженными. Никак не походили на рахитичных 'детей подземелья'.
Заговорить со мной не осмелились, но глазами так и пожирали...
Да уж: до жути захотелось залезть в карман и вытащить оттуда пару конфет - увы. Ни конфет, ни сахара у меня с собой не имелось. Пряников тоже. Ничего, чем можно было бы угостить этих славных белобрысых мальчуганов...