Шпион, которого я убила
Шрифт:
Зрителей у постов тихим, вкрадчивым голосом спрашивали, имеют ли они при себе оружие, и если имеют, просили медленно достать его и положить на стол. После этого работники Службы такими же ласковыми и тихими голосами интересовались наличием документа, удостоверяющего личность зрителя. Документ осматривался, сравнивалась фотография в нем с тем, что зритель имел в данный момент на месте лица. Третий от гардероба пост отличался крайней любознательностью проверяющего младшего офицера. Он, помимо необходимых вопросов, еще интересовался, «с какой целью зритель посетил данное помещение», и просил назвать имена исполнителей главных партий. Три зрителя,
У каждого поста, таким образом, образовались небольшие очереди из особо спешивших – человек по пять, остальные зрители разбрелись по фойе. Женщины вытащили пудреницы, мужчины – телефоны, кто-то уже просил, чтобы открыли буфет, а кто-то срочно хотел в туалет.
Через полчаса в коробке от трех килограммов сдобного печенья лежали восемь пистолетов, два ножа, два кастета, четыре газовых баллончика, все это – в полиэтиленовых пакетах, и бумажки с именами владельцев внутри. Коробка заполнялась от всех постов, и один из проверяющих, оценив на взгляд, сколько зрителей прошло и сколько еще осталось, послал своего подопечного в открывшийся буфет за второй коробкой.
Некоторые зрители без документов сгрудились у постов, внимательно наблюдая за деятельностью работников Службы и обсуждая процедуру, которая им предстояла. Оказывается, пачкать черной краской пальцы было совсем не обязательно. Кисти рук обследуемых помещали в пластиковую колбу. В колбе вздувалась белая пыль, после чего нужно было упереться обеими руками в подложенный на столе лист бумаги. Этот лист вводился в небольшой прибор, работник смотрел на экран компьютера и по результатам того, что видел, либо уничтожал эту бумажку разрезателем бумаги, либо доставал, нумеровал и передавал зрителя охранникам. Такой зритель оказывался с теми самыми, проблемными, в отдельном отсеке гардероба. Полоски бумаги из разрезателя сначала лежали четырьмя примерными кучками у столов, потом как-то распространились по залу, цепляясь за длинные юбки женщин и брюки мужчин унылым и зловещим подобием праздничного серпантина.
Зрители, конечно, не знали, что сорок человек в это время прочесывают все подсобные помещения театра, осматривают купол над сценой, откуда свалилось мертвое тело, и место крепления упавшей люстры, чтобы исключить возможный террористический акт.
Через двадцать две минуты поисков Еве Николаевне доложили, что работница костюмерного цеха Булочкина Надежда не найдена. Окно с нарушенным креплением решетки осмотрено. По запыленному подоконнику можно предположить, что по нему в минувшие сутки никто не лазил.
– Она в театре! Она спряталась! Ищите! – стонет Ева.
Кроме Булочкиной, в подсобных помещениях потерялся полковник Кошмар, который сначала увязался за группой осмотра костюмерного цеха, потом приказал отвести его в подвал, обнаружил там невменяемого истопника и участвовал в его перемещении из котельной наверх. После чего потерялся. Из оркестровой ямы достали старушку, которая внимательно разглядывала ноты на пюпитрах, при себе держала на поводке козу и была одета так, что ее тут же причислили к штату актеров.
Минут через десять после полного освобождения партера от зрителей Ева вспоминает про Далилу, пересчитывает ряды, на
В это время туда как раз вносят отключившегося истопника в красном галстуке под телогрейкой. За группой, сопровождающей пьяного на носилках, шествует гордая высокая старуха с козой на поводке. Эта процессия так сильно пугает уже смирившихся с обстоятельствами зрителей, что медсестры начинают сновать туда-сюда на громкие вскрикивания, словно ангелы с обрезанными крыльями среди бала разряженных сумасшедших. В фойе Далилы нет. Оказывается, ее сразу же выделили из толпы, как проблемную. Ева останавливается у гардеробной стойки и несколько секунд смотрит на Далилу, с безумным лицом вцепившуюся в руку незнакомого мужчины, который здесь один – обладатель наиглупейшей улыбки, размазанной по счастливой физиономии. Показав удостоверение, она проходит мимо охраны, отрывает Далилу от мужчины, обнимает ее и осматривает.
– Ты не ранена? Что с тобой?
– Я? – спрашивает Далила.
– Ты взяла с собой документы? Пойдем, я тебя выведу.
– Меня?
– Почему ты в загоне?
– В загоне? Я?
– Нас отобрали вместе, – заявляет мужчина. – А Далила спасла мне жизнь.
– Кто это? – спрашивает Ева.
– Это Женя, коммерсант, – быстро отвечает Далила и берет Женю под руку. – Я же тебе говорила, бесполезно! – обращается она к нему. – Это Ева Курганова. Видишь, какая она? Она нас сразу нашла. Отдай ей пистолет.
Женя с глупейшей улыбкой вынимает из кармана пиджака и протягивает Еве пистолет.
– Вообще-то я хотел его выбросить. Протереть и выбросить. Но Далила… – он смотрит на женщину, вцепившуюся в его руку, с обожанием, потом наклоняется и нюхает ее волосы. – Она сразу сказала, что с вами этот номер не пройдет.
– Какой номер? – ничего не понимает Ева.
– Она сказала, что вы найдете пистолет и сразу обнаружите, что из него стреляли! Потом вы найдете пулю из него, потом вырисуете ее траекторию и обнаружите, откуда стреляли. И таким образом узнаете, с какого кресла это делали, потом по номеру кресла будете узнавать, кто на нем сидел. Минуточку, – задумался Женя. – А как по номеру кресла узнать, кто именно покупал билет?
– Вы покупали билет? – Ева берет руку Далилы и щупает ее пульс. – Куда?
В отсек заводят старуху с козой.
– Я? Я покупал билет на балет! Нет, я не понял, как по билету она узнает, что это именно я стрелял? – наклоняется Женя к Далиле.
– А разве больше никто не стрелял? – спрашивает Далила. – Что, вообще никто?
– Это вы тут главная? – подходит старуха к Еве и подслеповато осматривает ее одежду, словно ищет что-то. – Как вас зовут, где ваша бирка?
– Обратитесь к охраннику, – показывает Ева рукой и нюхает ствол пистолета.
– Я уже обращалась к охраннику. Он меня послал к вам.
– Вы стреляли из этого пистолета? – спрашивает Ева у коммерсанта Жени.
– Я? – растерянно смотрит Женя на Далилу. – Понимаете, если вы мне сейчас объясните, как именно по билету вы можете вычислить человека, его покупавшего, я отвечу.
– При чем здесь билет, я ничего не понимаю. Я спрашиваю, это вы стреляли из этого пистолета?
– Он сказал, что с особо важной информацией нужно обращаться к офицеру, и показал на вас, – старуха потрепала Еву за плечо. Коза нервно переступила на месте и насыпала кучку черных крупных горошин.