Шпионка в графском замке
Шрифт:
– Дверь ладно, но как тебе удалось избавиться от верёвок?! – на бегу крикнул Раймонду Родриг.
Ответить эрл не успел: подбежав к коням, мы поспешили отвязать их и вскочить в сёдла. Стало не до разговоров. Но я и так знала, как именно Раймонду удалось освободиться. Поскольку успела заметить ожоги, украсившие его запястья. Весьма неразумно со стороны наёмников забыть в комнате узника зажжённую свечу.
Поначалу мы заботились исключительно о том, чтобы убраться на как можно большее расстояние от охотничьего домика. Но, проскакав несколько миль, остановились и стали совещаться о выборе направления.
По дороге я всё думала о том, кто мог организовать похищение эрла и с какой целью. Сперва я вспомнила про тех наёмников, что пытались убить Раймонда на холме, и предположила, что сегодняшних преследователей послал тот же самый человек. Но кое-что не сходилось. Если этот человек заинтересован в смерти эрла, почему нас взяли в плен, а не убили на месте? Это было бы значительно проще. Когда же впоследствии Тео рассказал о приказе таинственного хозяина убить всех, кроме Раймонда, я и вовсе уверилась в том, что сегодняшнее похищение не имеет отношения к покушению у круга камней. Тот, кто направил к кругу наёмников, без сомнения, хотел увидеть мёртвым именно эрла. Значит, либо речь идёт о двух разных злоумышленниках, либо заказчик один, но за это время у него успели измениться цели.
Мы ехали ещё около двух часов, постепенно приближаясь к резиденции маркиза. Однако дорога по-прежнему предстояла долгая, а в незнакомом ночном лесу несложно заблудиться или сломать себе шею. Поэтому пришлось скрепя сердце устраиваться здесь на ночлег. Такая остановка была нежелательной, но необходимой. Продолжить путь мы намеревались с рассветом. Все одновременно спать, ясное дело, не собирались; на протяжении ночи кто-то должен был всё время быть начеку. Раймонд и Родриг поделили дежурство между собой, мне же участвовать даже не предложили. Признаюсь честно: протестовать против столь откровенного проявления неравенства я не стала. Всё равно эти двое не согласились бы, так что толку зазря сотрясать воздух? Уж лучше хотя бы высплюсь, как человек. Ну, насчёт человека это я, конечно, загнула: вряд ли часа четыре сна на сырой земле можно считать особой роскошью. Однако всё познаётся в сравнении. Учитывая обстоятельства, я совсем неплохо устроилась.
Разводить костёр не решились, но обустраиваться в кромешной темноте было сложновато. Поэтому я подошла к ближайшему дереву и приложила ладони к прохладной, шероховатой коре. Осторожно, тщательно проверив используемые каналы – иначе и пожар устроить недолго, – направила в глубь ствола несколько искр. Секунд двадцать ушло на то, чтобы энергия распространилась по дереву. А затем листья на нижних ветках засветились слабым зеленоватым светом. Такое сияние незаметно издалека, а погасить его в случае чего легче лёгкого, и времени на это потребуется секунд пять, не больше.
При этом мягком зеленоватом свете мы стали устраиваться. Сначала занялись лошадьми, потом расстелили
– Дьявол, и почему я не догадался прихватить из их чёртова логова какой-нибудь еды? – попенял на себя виконт.
Я хлопнула себя рукой по лбу, встала с тщательно обустроенного места и подошла к лошади. Обратно я вернулась с небольшим мешочком, который до сих пор путешествовал с нами, привязанный к луке седла.
– Вот, – сказала я, извлекая из мешка круглый каравай, брат-близнец того, который поглощал один из незадачливых наёмников. Любопытно, кстати, что с ним сделал Тео. Убил или просто обеспечил незапланированный, зато продолжительный отдых?… – Стащила у них из корзины. Но это всё, что есть.
Я вручила хлеб воодушевившемуся виконту, и тот принялся делить его между нами.
– С тобой полезно дружить, – заметил он. – Как ты успела об этом подумать?
Я в очередной раз сочла возможным дать совершенно правдивый ответ:
– Поголодала когда-то давно. Недолго, но опыт всё равно запоминающийся. С тех пор взяла себе за привычку думать о таких вещах.
Родриг на мгновение прекратил кромсать каравай и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Смута? – коротко спросил он.
– Конечно, – столь же лаконично ответила я.
Видя, что продолжать я не собираюсь, виконт возвратился к прерванному занятию.
Делёж хлеба, сопровождавшийся недолгим, но многозначительным обменом взглядами между Родригом и Раймондом, имел весьма своеобразный результат. Половина каравая была по-братски поделена между мужчинами. Вторая половина перекочевала ко мне, видимо, по-сестрински.
– Вообще-то я сказала, что голодала ДАВНО, – услужливо напомнила я. – Последние восемь лет я питаюсь вполне неплохо. Или, по-вашему, я настолько толстая, что мне требуется вдвое больше провизии, чем любому из вас?
Мужчины в очередной раз переглянулись, слегка растерянно.
– Ну, ты же вроде как…
– Женщина? – подсказала виконту я. – Угу. Каюсь. И что же, те физиологические отличия, которые можно наблюдать между нами, имеют какое-то отношение к количеству потребляемых продуктов?
Виконт только раздражённо отмахнулся.
– И что теперь прикажешь делать? – язвительно осведомился он. – Срастить этот хлеб обратно, а потом поделить на три равные части?
Немного подумав, я разделила свою часть пополам и отложила одну половину обратно в мешок.
– Это будет золотой запас, – объявила я. – Скормим его потом самому голодному. Или тому, кто как-нибудь особенно отличится.
– Годится, – хмыкнул эрл, и мы приступили к поглощению своих честно отмеренных порций.
Предыдущая трапеза состоялась не позднее двух часов дня, так что проголодаться мы успели изрядно.
– Дениза, как тебе удалось освободиться? – спросил виконт, когда был прожёван первый кусок.
Этого вопроса я ожидала. Идеального ответа у меня не было, но был сносный.
– Они очень несерьёзно ко мне отнеслись. Решили, что, раз женщина, значит, ничего не может. Даже руки не сочли нужным оставлять связанными, просто затолкали в какой-то сарай и ушли.
– Но сарай-то небось заперли? – проявил сообразительность Раймонд.