Шпионка. Почему я отказалась убить Фиделя Кастро, связалась с мафией и скрывалась от ЦРУ
Шрифт:
Я хорошо ладила с негритянскими детьми и никак не могла понять, почему их ненавидят. Отвратительными мне казались скорее белые. Как-то раз по дороге в школу мне пришлось пройти через пикеты, пока белые кричали мне: «Nigger lover! Nigger lover!», что означало «любительница ниггеров». В тот день только я и Анджела, дочь индийского дипломата, пришли в класс, где нас ждала в полном одиночестве наша чернокожая учительница, Мари Ирвинг. Вслед за нами в комнату ворвались какие-то подростки и начали опрокидывать столы и избивать нас троих. При этом нападении мне сломали зуб, и я, защищая себя и остальных, схватила единственное, что могла использовать, – древко американского флага, и начала яростно махать им, нанося удары нападавшим, которые под моим напором вынуждены были оставить класс, не переставая издавать вопли.
Мама всегда вела себя ласково со мной, была нежной,
Мама стала брать меня с собой на работу, в здание на 14-й улице, где я в течение нескольких месяцев разносила почту, выполняла мелкие поручения, обедала с ней… Это превратилось в любимую мной ежедневную рутину, которая вдобавок дала мне возможность познакомиться со многими военными и понять их образ мыслей.
Я была довольным жизнью подростком. Но вскоре маму послали в Эфиопию, в Аддис-Абебу, в одну из ее бесчисленных командировок, заданий, миссий, которые она выполняла для Пентагона и о которых ни тогда, ни позже ничего не рассказывала. После ее отъезда почва снова начала уходить у меня из-под ног. Брат Джо учился на дипломата, и я должна была жить с ним. Однако я написала papa с просьбой разрешить мне приехать в Германию, и он согласился. Как только он прибыл в Нью-Йорк на корабле «Лихтенштейн», я добралась туда, и мы отплыли в направлении Бремерхафена.
В Германии я какое-то время жила в доме papa на улице Леер Тор, в Бремерхафене, занимаясь домашними делами и посещая занятия в языковой школе Берлиц, где учила испанский. Но больше всего на свете я хотела быть с ним, в море, поэтому я снова взялась за старое и пробралась на «Лихтенштейн», отправляющийся в плавание. По возвращении на сушу он отослал меня жить к дяде Фрицу, где я была совершенно несчастлива. Сердце papa дрогнуло, и он разрешил путешествовать вместе с ним. Так начались мои морские походы на «Грипсхольме», а потом на «Берлине» – первом после войны пассажирском корабле, который совершал регулярные рейсы между Европой и США, а зимой отправлялся в круиз по Карибским островам и Вест-Индии.
После того как papa стал капитаном «Берлина», возможность отправиться с ним в плавание превратилась в нечто почти священное, и не только для меня. В круиз стремились попасть его друзья и знакомые, хозяева магазинов в нью-йоркском Верхнем Ист-Сайде и немецкие эмигранты, обосновавшиеся на Восточном побережье Соединенных Штатов. За ним закрепилась слава счастливого талисмана, и среди моряков ходило поверье, что в его отсутствие обязательно случается что-нибудь плохое. Матросы окончательно укрепились в своем мнении, после того как троих членов экипажа смыло за борт волной, пока papa был в увольнительной. Команда уважала его как хорошего начальника, а пассажиры любили. Среди преданных капитану Лоренцу были известные люди: прусский принц Луи Фердинанд, Вилли Брандт, ставший впоследствии канцлером Германии и лауреатом Нобелевской премии мира, Теодор Хейс, первый президент Федеративной Республики Германия (он научил меня играть в шахматы), члены семьи Лейтц, основатели компании Leica Camera, спасшие во время войны тысячи евреев.
Уже после нескольких стоянок Гавана стала моим любимым местом: чудесная музыка, симпатичные и доброжелательные местные жители, а рис с фасолью – просто пальчики оближешь.
Круиз проходил через архипелаг Сан-Блас в Панаме, Доминиканскую Республику, Гаити, Колумбию, Санто-Томас… Куба, расположенная севернее, была обычно последней стоянкой на обратном пути до Нью-Йорка. Там мы грузились сахаром, который затем экспортировался в Германию. Уже после нескольких стоянок Гавана стала моим любимым местом: чудесная музыка, симпатичные и доброжелательные местные жители, а рис с фасолью – просто пальчики оближешь. Я обожала фрукты, плоды мамей, глясе с кокосом и коктейль «Тропикана». Papa,
Я просыпалась очень рано, вдыхая запах свежих булочек, которые выпекали каждое утро. Кроме меня, на корабле papa выросли и другие ребята. Например, двое подростков из Бремерхафена, которых за их миловидность выбрали открывать двери лифта на «Берлине». Однажды они пронесли на судно тигренка, вызвав переполох среди команды и пассажиров. Их звали Зигфрид и Рой, и спустя годы они прославятся своими выступлениями с фокусами и дрессированными львами в Лас-Вегасе.
Я предвкушала прибытие на каждый новый остров. Чтобы узнать историю каждого места, читала все, что могла достать. Кроме того, papa показывал мне достопримечательности и рассказывал об особенностях, каждого острова.
– Единственное, что у них общего, – это революции, – обычно говорил он. – Президенты тут долго не живут. Их типичный образ жизни – убивать друг друга и захватывать власть.
2
Немочка Фиделя
Вначале 1959 года как раз расцветала одна из революций, о которых мне говорил papa, и весь мир затаил дыхание в ожидании. Через пять с половиной лет после неудавшегося нападения на казармы Монкада 26 июля 1953 года, после тюремного заключения, изгнания и реорганизации в Мексике, возвращения на Кубу в 1956 году на яхте «Гранма», партизанской войны в горах Сьерра-Маэстра, торжествовала революция во главе с Фиделем Кастро – новым знаменосцем в борьбе за независимость Кубы, который встал на смену национальному герою Хосе Марти.
Фульхенсио Батиста, диктатор, который уже правил Кубой между 1933 и 1944 годами и был изгнан во Флориду, 10 марта 1952 года вернулся к власти в результате военного переворота. С его возвращением установилась диктатура: аресты, пытки, расстрелы. На рассвете 1 января 1959 года он спешно бежал, успев, однако, вывезти перед этим большую часть богатств, накопленных за годы правления и оцениваемых в триста-четыреста миллионов долларов.
Империалистические Соединенные Штаты Америки стремились к колонизации Кубы еще с начала XIX века. В полной мере они получили возможность влиять на ее становление, когда в 1898 году начался военный конфликт с Испанией, который в Вашингтоне назвали «блестящей маленькой войной». Но теперь великая держава ничего не могла поделать ни с триумфом революции, ни с выпускником юридического факультета, который сразу превратился в икону, символ, пример для всех латиноамериканцев, поднявшихся на борьбу против диктатур, социальной несправедливости и бедности. Несмотря на то, что в 1958 году директор ЦРУ Аллен Даллес предупреждал президента Дуайта Эйзенхауэра о том, что победа Кастро может «быть не в интересах Соединенных Штатов» и американских промышленников и бизнесменов, превративших Кубу в свою плантацию, мир не устоял перед «необыкновенным» юношей. Так его называла «Нью-Йорк таймс», которая наравне с другими газетами потрясенно сообщала о победе «против всяких ожиданий», объясняя ее «доблестной, упорной и продуманной» борьбой. Правительству США не оставалось ничего другого, кроме как 7 января, накануне триумфального вступления Кастро в Гавану, признать новую кубинскую власть и назначить посла. Однако этот политический шаг не успокоил ни правительство Эйзенхауэра, ни американских промышленников, ни мафиози, которые вынуждены были наблюдать крах своей империи на Карибах.
Их было много, бородатых, вооруженных, в военной форме. Мое внимание сразу привлек только один, самый высокий, мне понравилось то, что я увидела: у него было особенное лицо.
Этот небольшой остров, расположенный всего лишь в 145 километрах от побережья Флориды, в тот момент приковал к себе взгляды всего мира. Куба была местом последней стоянки в круизе «Берлина» по Вест-Индии, начавшемся 14 февраля. Мы пришвартовались в порту Гаваны поздним вечером 27 февраля. Пассажиры испытывали некоторое волнение, но большого беспокойства не было, и обычная программа на корабле не менялась: виды ночной Гаваны, славящейся своей разнузданностью во всем западном полушарии, приятная музыка в баре «Аллигатор» на «Берлине», утренняя месса в восемь утра 28 февраля… В ту субботнюю ночь желающие могли совершить экскурсию по Гаване, жемчужине Карибского моря, тропическому раю, куда так стремились американские туристы. Как всегда, часть пассажиров и экипаж остались на судне: нужно было подготовиться к обратному пути на север, ведь отплывали мы той же ночью.