Шпионские игры
Шрифт:
Мужчина и женщина европейской внешности несколько мгновений оглядывались по сторонам, а затем направились в их сторону.
«Симпатичная женщина», — подумал Сакс.
Брюнетка с короткой стрижкой и в очках явно была резидентом.
«Интересно, — подумал он, — сколько ей лет? Намного проще заставить более молодого выглядеть старше, чем наоборот».
— Есть время поговорить? — с ходу спросила Кира у Митчелла.
— В частном ангаре, — ответил он. — У вас пятнадцать минут. Хватит?
— Посмотрим, — сказал Джонатан.
Митчелл проводил их к диванам в хвостовой части самолета, и они расселись по местам. Наклонившись вперед, Джонатан
— Я Джонатан, а это Кира, — сказал Джонатан по-английски. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов о программе «Смертоносный жезл».
Митчелл перевел. Если ему и не понравилось, что они назвались реальными именами, то он ничего не сказал. Джонатан уловил слово «Шашоуцзянь», но ничего больше. Китайский язык показался ему прекрасным. Из-за тонов он звучал словно пение, и Джонатан сомневался, что когда-нибудь сумеет им овладеть. Он знал лишь романские языки, и то считал их довольно сложными.
Пионер кивнул, прежде чем ответить:
— Жаль, что я не смог добыть больше информации о «Шашоуцзянь», но немалая ее часть была мне недоступна. Что вы хотели бы знать?
— Мы просматривали ваши отчеты. До девяносто девятого года никакого прогресса по «Шашоуцзянь» не наблюдалось. Правильно?
— Правильно. Цзян Цзэминь начал программу в девяносто шестом, но в течение трех лет докладывать было почти не о чем. Несколько статей, несколько попыток выкрасть оружие у США. Некоторые военные разрабатывали идеи нового оружия, но у НОАК не хватало опыта, чтобы воплотить проекты в жизнь. Все это казалось фантастикой. — Митчелл не пытался передать горечь в голосе Пионера. — Старые дураки мечтали об оружии, которое мы бы не создали и за сотню лет. НОАК не придумала ничего, что могло бы угрожать вашим авианосцам.
— Так что же изменилось в девяносто девятом? — спросила Кира.
— Не знаю, — признался Пионер. — Если и случился какой-то прорыв, вся информация была засекречена, и я не имел к ней доступа. Началось какое-то новое сотрудничество между НОАК и авиационным проектным институтом в Сиане, но об этом я докладывал.
Джонатан кивнул:
— Я читал тот доклад. Если успехов не было, не случалось ли каких-нибудь серьезных неудач, о которых вы не сообщали?
— Зачем спрашивать о неудачах? — поинтересовался Митчелл.
— Вся наука состоит из неудач, — объяснил Джонатан. — Испытания, неудача, снова испытания, пока не добьешься прорыва. Если он сможет описать основные неудачи разработчиков после девяносто девятого года, мы сможем понять, в каком направлении пошли разработки НОАК.
— Согласен, — сказал Митчелл и перевел.
— Джей-двадцать всех разочаровал — он годился лишь на то, чтобы унижать ваших военных, к тому же у нас их всегда было слишком мало, чтобы противостоять вашим «рапторам». Ракета «дунфэн» тоже всегда была под подозрением. Высшее партийное руководство утратило в нее веру и
— Никаких успехов, сплошные неудачи, — сказал Джонатан. — Что-то их подтолкнуло. Чего-то мы не знаем.
— Согласен, но я не знаю, что именно. Фактически примерно в то время МГБ намеревалось закрыть программу.
— Почему? — спросил Джонатан.
В отчетах этого не было.
— Потому что МГБ боялось, что в программу проникли агенты ЦРУ. Это правда, поскольку я действительно этим занимался, но не так, как им казалось.
— Что вы имеете в виду? — спросил Джонатан.
— Я был уверен, что у ЦРУ нет другого агента, имеющего к «Шашоуцзянь» больше доступа, чем я. Я знаю, что разведывательные агентства предпочитают подтверждать информацию из различных источников, но работавшие со мной резиденты никогда не спрашивали меня о том, что, по мнению МГБ, могло быть вам известно. Я был старшим хранителем архива МГБ. Полагаю, что, даже если бы у вас был агент с более высоким уровнем доступа, резиденты все равно бы меня об этом спрашивали. Но они никогда этого не делали. Я сам иногда пытался поднимать эти вопросы, но казалось, будто резидентам они неинтересны. Им нравилось, когда я отвечал на их вопросы, и не нравилось, когда я сам придумывал себе задания. Они говорили, что это слишком рискованно.
— Он вас насквозь увидел, — сказал Джонатан Митчеллу.
— Угу… Что ж, такое бывает, когда резиденты не являются техническими специалистами по теме, о которой им приходится спрашивать, — ответил Митчелл. — Они придерживаются вопросов, которые присылают им из штаб-квартиры аналитики вроде вас. А если вы не пришлете нужных вопросов, они никогда не спросят.
— Остается лишь порадоваться за систему, — заметила Кира.
— Что стало причиной их опасений по поводу нашего проникновения в программу? — спросил Джонатан.
Пионер откинулся на спинку дивана и на мгновение задумался.
— Это случилось после того, как вы разбомбили наше посольство в Сербии. Не помню точную дату.
Джонатан наклонил голову.
— Сербия, — тихо повторил он, но Кира услышала. — МГБ передавало через это посольство что-то связанное со «Смертоносным жезлом»?
— Мне известно, что Десятый отдел Гон ан бу приобрел нечто ценное у старшего офицера сербской армии в Белграде и переслал это в Пекин дипломатической почтой за несколько дней до бомбардировки. Десятый отдел отвечает за кражу иностранных технологий, так что я предположил, что в руки сербов попал некий образец военной техники НАТО. Когда ваша авиация разбомбила крыло посольства, у МГБ не было никаких сомнений, что удар приказал нанести президент Клинтон, чтобы не дать им завладеть информацией. Вот почему они отказывались верить, что бомбардировка была случайной, и не верят до сих пор.
Митчелл перевел. Джонатан наклонился вперед, подперев голову руками.
— Вы не знаете, что было в той посылке? — спросил Митчелл у Пионера.
— Нет. Я пытался выяснить, но МГБ засекретило все данные. Доступа к ним я не имел, и потому мне не о чем было докладывать. Я даже не уверен, что эта технология имела какое-то отношение к «Шашоуцзянь». То, что МГБ начало беспокоиться о возможном проникновении в проект агентов ЦРУ примерно в то же время, когда состоялась сделка, могло быть простым совпадением. Однако мне известно, что, когда посылка пришла в Пекин, МГБ передало ее НОАК, а оттуда ее отправили в Чэнду. Но они часто покупают за рубежом краденые технологии. Обычное дело.