Шпионы и все остальные
Шрифт:
Только сбыть этот кусок оказалось непросто. Просто пойти в скупку с целым слитком — это все равно что сразу в тюрьму. Отпиливать по кусочку и сдавать как золотой лом — тоже опасно. Надо было искать надежный канал. Леший вышел на одного ювелира, который занимался такими делами, но рожа его уже при знакомстве сразу не понравилась. Потом подвернулся Саксофон, дело кое-как наладилось, хватало и на рестораны, и на шмотки… А потом в городе начался шмон — стали шерстить золотоскупки, искать сбытчиков… И — все. Две недели Леший на подсосе. Как в какой-то древней притче: стоит
А Пуля — не понимает. Духовные приключения. Соревнования на самый модный аксессуар сезона. Конкурс на самого щедрого мужчину. «Лёш, там всего-то посидеть один вечер в „Снобе“, а потом показать счет, мы будем счетами меряться, понимаешь?..»
Наверное, она думает, что у него чемодан денег. Или он рисует их ночами. Или грабит банки. Про золотой слиток и свои проблемы он ей, конечно, ничего не говорит, но дело не в этом… Просто они становятся чужими, вот и все.
Вот и все.
— Ну, вот что, молодые люди. Это мое последнее китайское предупреждение. Можете больше на меня не рассчитывать. Хоть помирайте тут с голоду. Хоть ешьте друг друга. В конце концов, мне пятьдесят пять. Двое здоровых лбов не могут приготовить себе обед, а я, пожилая женщина…
— Да ладно тебе, маман! — проговорила Пуля с полным ртом.
— …Я должна лететь через весь город с сумками! В конце концов, — Лидия Станиславовна посмотрела на Лешего, — у вас есть машина, могли бы по такому случаю хоть личный транспорт организовать.
— Я вас сюда не звал, — сказал Леший.
Лидия Станиславовна сделала паузу, прищурила глаза и достала из сумки любимый коричневый мундштук.
— Очень органично. Брависсимо, — сказала она.
— Не за что.
— Вообще-то Полина сказала мне по телефону, что вы тут корчитесь в последних судорогах от голода.
— Наврала. Ей просто лень было стоять у плиты.
Она взяла из пачки сигарету, оторвала фильтр, положила его на блюдечко. Сигарету заправила в мундштук. Закурила, не дожидаясь, когда Леший поднесет ей зажигалку. Пуля все это время увлеченно лопала пельмени, словно разговор ее не касался.
— Мне кажется, вы оба просто маетесь дурью, — сказала Лидия Станиславовна. — Подчеркиваю: оба. Без работы, без определенных занятий, без жизненных перспектив. Причем вы, Алексей, вдвое старше Поли. Вас это не напрягает?
— Что именно? Что старше или что без перспектив?
Леший не притронулся ни к пельменям, ни к винегрету. Пиво у него, к счастью, было свое. Он взял из холодильника банку, сделал хороший глоток. Лидии Станиславовне предлагать не стал. Хамство, конечно. Рядом с ней он очень органично чувствовал себя в роли хама.
— Не понимаю, — сказала она, оставив его вопрос без внимания. — Я до сих пор не могу взять в толк, на какие средства вы живете. То вы покупаете машину, одеваетесь в дорогих бутиках, обедаете в ресторанах… Квартиру эту сняли на проспекте Мира, хотя можно было в три раза дешевле в каких-нибудь Мневниках.
Она с внимательным ленинским прищуром смотрела на Лешего.
— А потом у вас наступает полный, простите, голяк. Или я ошибаюсь? Может, вам и в самом деле просто лень, скажем, дойти до… Ну, до банкомата, что ли? Или до вашей сказочной пещеры, где свалены в кучу сокровища? Странно как-то. Загадочно даже. Вы не могли бы мне прояснить этот момент, Алексей? Чисто как будущей теще?
В последнее время Леший начал сомневаться, что это будущее вообще когда-нибудь наступит. Но вслух говорить об этом не стал.
— По-разному бывает, — буркнул он. — Зависит от обстоятельств. Вообще-то это наше сугубо личное дело.
— Вот как, — сказала она.
Посмотрела на Пулю. Та рассеянно клевала винегрет и только пожала плечами.
— Очень странно, — повторила «будущая теща». — Но ведь я правильно поняла: вы нигде не работаете, Алексей, ведь так?
— И не собираюсь, — заверил ее Леший.
Она вздохнула.
— Что ж, прекрасный пример для моей дочери. Вы в курсе, что она бросила институт?
— Ну, хватит, маман! — встряла Пуля. — К тому же не бросила, а ушла в академ!
— Я в курсе, — сказал Леший. — Ей, бедной, просто некогда учиться. Она участвует в международном конкурсе на самый эффектный бюстгальтер, а еще на самого крутого любовника, ну и в тысяче других конкурсов.
— Любовник — это вы? — поинтересовалась Лидия Станиславовна.
— Надеюсь.
— Как-то засиделись вы в этой должности, Алексей. Пора бы уж переходить на более продвинутый уровень, вам не кажется? Может, тогда вы могли бы строить отношения на более прочной основе… Там, глядишь, и обед был бы на столе, и бардака в квартире поменьше. И, собственно…
Она окинула кухню долгим печальным взглядом, словно корень зла находился где-то здесь, в районе вытяжки или за одним из шкафчиков.
— …Собственно, и о своей квартире пора подумать.
Леший чуть не поперхнулся пивом.
— То есть?
— А что? Не век же вам по чужим углам мыкаться!.. Уж дойдите как-нибудь до вашей сказочной пещеры, наберите сокровищ побольше да купите квартиру!..
— Ну, что ты несешь, маман! — перебила ее Пуля. — Еще чего не хватало! Никаких квартир! Я не хочу жить в квартире! У нас будет свой дом на Новорижском шоссе! Три уровня! В стиле Корбюзье! Я сама его спроектирую! И сад! И пруд!
Это было что-то новое. Леший и Лидия Станиславовна переглянулись. На какое-то мгновение в глазах ее мелькнуло сомнение или даже испуг. А может, Лешему только показалось. Потому что тут же «будущая теща» невозмутимо заявила:
— Хорошо. Пусть будет дом на Новорижском! Как по мне, так у Корбюзье слишком много бетона и мало фантазии… Но — так и быть — я согласна! — Она посмотрела на вытянувшееся лицо Лешего и рассмеялась. — Нет, молодой человек, а что вы хотели? Помните, я ведь вам говорила: для моей дочери золото бывает только одной пробы — высшей! Девятьсот девяносто девять и девять десятых процента! Уж такие мы с ней люди! Так что крепитесь, молодой человек!