Шрам на сердце
Шрифт:
— Скучно с вами… — не выдержав, прошептал Виллем. — Хочешь быть с ней — познакомься! Только дурак будет подглядывать из-под куста с розами! Розу подари ей, если на то пошло!
Школяр не был столь смел, чтобы решиться на это, но продолжал воображать свидание.
***
— Мне? Всё это? — мальчишка растерянно глядел на дорогую кожу, перья и большие стопки бумаг. — Где ты нашёл всё это?
— Не важно. Сам сказал, что писать хочешь.
— Это ты… Ты назвал меня поэтом, не я!
—
Пререкались они ещё долго.
— Спасибо забыл сказать… — под вечер выпалил блондин и кинулся с распростёртыми объятиями на встречу к Виллему. Думаю, не стоит говорить о том, что вампир лишь косо скривился — он не любил любовь в любых её проявлениях, хотя в глубине души продолжал надеяться, верить.
Весь последующий год Альбин был занят написанием своей книги. Он работал при свете свечи и днём, когда светило солнце.
— Не переусердствуй!
— Не спугни идею! Только что пришла!
— Устанешь, говорю!
Вампир волновался за своего друга.
— Отдохни, давай прогуляемся в поле!
— Нет… — донеслось от мальчишки спустя какое-то время.
— Ты даже говорить стал медленнее!
— Лишь от того, что занят!
Тот день они провели порознь. А когда Альбин закончил работу над книгой, он стал днями и ночами придавать ей «красивый» вид.
— Помню, камни дарил ты мне… Не против, если на обложку поставлю?
— Делай.
— Разрешаешь?
— Они мне уже не нужны.
— Вот это хорошо! Цепочку по край пущу… А я уже побоялся…
Черноволосый сухо кивнул.
— Заканчивай.
— Снова пытаешься отвлечь меня от творчества?
— С ним ты забыл про всё…
Когда книга была закончена и имела приличный вид, она была «посажена» на цепь и привязана к одной из стен. Альбин частенько листал её, смеялся, перечитывал и цитировал строчки.
— Хорошее развлечение нашёл себе! Только, если хочешь по-настоящему писать, пиши ещё. Тут важны годы…
— Знаю я! Да… Ты говорил…
Однако школяр ещё не сделал для себя этот выбор и просто искал себя.
— Альбин Доух фон Гисман. Это тебя зовут так или сам придумал?
Мальчишка убедительно кивнул.
— Тогда ладно.
— Не нравится что ли?
— Имя у тебя странное…
— Но оно…
— Успокойся! Я не кусаюсь по таким мелочам! — хотя иногда казалось, что именно этого и стояло ждать от вампира.
***
Следующее занятие Альбина было также не одобрено Виллемом.
— По-прежнему ищешь себя? Сиди и пиши стихи. Или попробовал, чтоб только бросить?
Мальчишка отмахнулся.
— Я дело хочу сделать. Полезное!
Грязный с ног до головы, он тяжело дышал, и руки его были израненными. Кровь чёрной, запекшейся.
— Бедняжка! Лопату научись держать, а потом берись за такое!
— Я… Не кричи! Лучше помоги мне! Самому сложно и…
Вскоре они вырыли целый колодец. Теперь всем хватало воды. Иногда даже приходили просить соседи. Альбин всегда делился с ними, старался улыбаться, приносить счастье. Про Виллема же такое не скажешь. Его мрачный вид заставлял людей оглядываться.
— Вот бы со мной кто так…
Блондин предложил свой стакан Виллему.
— Нет, — покачал тот головой. — Ты же знаешь. Я только кровь пью. Ничего не могу с этим сделать! — он, действительно, пытался, но ничего не мог. Природа брала своё. Виллем уходил в ночь и возвращался с блаженной улыбкой.
========== Глава 6. Неприятные чувства ==========
Весна. Кажется, она наступила не только по календарю. Яркое солнце ударило в окна, разбудило и заставило улыбнуться Карин.
— Какое яркое…
Вишни за окном уже покрылись листочками.
— Нежный воздух, так хорошо…
Все сказанное девушкой не было просто словами. Хрустальность парила во всём, какая-то лёгкость заставляла Карин лететь, позабыть всё грустное, даже ссору с родителями.
— Вставай, хватит спать уже! К врачу опоздаешь!
— Иду…
Приёмная мать девушки, кажется, поклялась разгадать тайну проклятого шрама любой ценой и показать девушку всем врачам, которые только могли их принять.
— Снова… — сорвалось с губ. Потрескавшиеся и бледные, они никогда не были покрыты помадой. Карина вообще не красилась. Не хотела быть красивой в глазах врачей, так как врачей давно ненавидела. И ладно бы, если болела, но она была совершенно здорова!
Пока она шла по лестнице, спускалась по подъезду и ехала в машине в больницу, мысли почему-то блуждали совсем другие. Перед глазами — лицо недавно пришедшего в музей пацана. В ушах — его тихий голос. Противный мальчуган был до того вреден, что чуть не заставил выгнать себя и позвать полицию.
«Ты чего творишь тут всякое?» — помнится, спросила Карин. Она, как главная, иногда вела переговоры с подобными типами. Он пробормотал невнятное. И дело даже не в том, сколько шума поднял он и как был ужасно одет, суть в том, что это воспоминание кружилось в голове по дороге в больницу и по возвращению домой, и после — на следующий день, и опять, и никак не хотело прощаться.
— Не приходил этот?.. — начала девушка. Другой экскурсовод понял её без слов, покачал головой и скромно заулыбался.