Штамповка 2067

Андронин Александр

Кроме того, предательство адъютанта больно ранило Артёма. Поразмыслив, он решил больше никому не доверять и ни на кого не рассчитывать.

«Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам», – мрачно рассудил Артём.

Он сам пойдёт в столицу, лично освободит принцессу и расправится с бароном Гнесисом. Такое не по силам никому – никому, кроме него, выходца с Земли. В конце концов, в стране, где он родился и вырос, вся жизнь – борьба. И она закалила его как следует.

Хватит стратегий и тактик,

хватит союзов и дипломатии. Он сделает всё сам. В конце концов, так меньше ненужных жертв на этой ужасной, бесчеловечной войне.

Твёрдым шагом Артём направился через лес. Пусть здесь обитает множество диких племён, а у него всего один магазин к скорострельному мушкету, да тепловой меч на поясе, да слега повреждённая броня, которую негде починить. Он справится.

– И не таких били, – прохрипел Артём, сплюнув себе под ноги. – Я никогда не сдаюсь!»

Машина останавливается, деликатной трелью оповестив о завершении маршрута. С трудом оторвавшись от страницы, Сайд выпрыгивает из мягкого сиденья, и дверь тихо закрывается за ним. Подсветка салона дважды мигает ему в спину, провожая, но он уже спешит ко входу в многоэтажный дом, фасадом напоминающий викторианский особняк. Высокие двери, декорированные под старину, распахиваются перед ним раньше, чем он успевает нажать на блестящую кнопку звонка.

Лифт своими коваными решётчатыми створками вызывает ассоциации с музейным экспонатом, и он по-старому скрипучий и медленный. Сайд ждёт, пока стрелка на лифтовом циферблате ползёт с двенадцатого этажа к первому, потом отходит к лестнице наверх. Литые перила из настоящего чугуна, с накладками из лакированного дерева, с благородными потёртостями сейчас приводят его едва ли не в трепет. Он проводит пальцами по прохладному лаку – одно из тысяч прикосновений за сотню лет. Дом не маскируется под древность – он действительно старый, один из реликтов начала двадцатого века, и многое в нём сделано не очень удобно, а что-то просто невозможно модернизировать, но Сайду здесь нравится. Не дождавшись громыхающего где-то лифта, он взбегает по ступенькам и через шесть пролётов оказывается у знакомой двери.

Звонить не нужно – дверь приоткрыта. Сайд берётся за ручку, и его сердце на мгновение замирает. Чуть помедлив, он проходит в квартиру.

– Привет, – несмело произносит он, переминаясь с ноги на ногу.

Здесь темно, все светильники погашены. Лишь из кухни льётся тусклый тёплый свет. Слышатся лёгкие шаги, и из света появляется Мариса.

– Здравствуй, – она приобнимает Сайда, и целый миг он чувствует тепло её тела и упругость плеч под лёгкой блузкой.

От неё пахнет вином и косметикой. У неё припухшие веки.

– Проходи, – она кивком указывает в кухню. – Я сейчас.

Она уходит в ванную. Сайд заглядывает на кухню: у небольшого белого стола два стула с кожаными спинками, на столе пусто. Очень тихо – ни музыки, ни бормотания телеканала. В тёплом свете, напоминающем мерцание свечей, поблёскивают наполовину пустая бутылка вина и одинокий бокал.

Из ванной доносятся позвякивание и плеск воды. Смущённо закусив губу, Сайд решает пройтись по квартире.

Нигде нет света. Из спальни растекается по полу бледное мерцание – похоже, от включенного монитора. Высокие потолки раскрашены четырёхугольниками синеватого света из окон. Здесь много свободного пространства, и оно всё дышит стариной – ступая по паркету, Сайд остро ощущает, что эта квартира много старше него самого. Всё это досталось Марисе от родителей в наследство, как и семейная преподавательская традиция.

Стена гостевой увешана электронными фоторамками. Обычно на них были тропические берега или пасторальные пейзажи, но сегодня – фотографии.

Парень в лиловой мантии и квадратной академической шапочке улыбается, демонстрируя только что полученный диплом. На соседнем фото он смеётся, откинув голову и вцепившись в поручни колеса обозрения, а ветер треплет его густые светлые волосы. На самой большой фотографии мальчику года четыре, он крутит руль игрушечной машины.

Только сейчас Сайд понимает, какой сегодня день. К чему бутылка на кухонном столе. Ему становится жутко неудобно здесь находиться.

– Идём, – Мариса неслышно возникает в коридоре.

Её лицо ничего не выражает. Оно у неё всегда такое, мраморное – совершенное, прекрасное, но малоподвижное; любое выражение на нём – словно подарок. Поймав виноватый и сочувствующий взгляд Сайда, она берёт его под локоть и увлекает на кухню.

Она ничего не говорит. Сайд пытается найти какие-то правильные слова, но ему ничего не идёт в голову – все мысли вытесняет неловкость.

– Молчи, – она усаживает его за стол и секунду раздумывает, опершись на спинку своего стула и глядя на бутылку. – Выпьешь со мной?

– Конечно, – у Сайда проседает голос, и он смущённо откашливается.

Сделав шаг к кухонному шкафу, она привстаёт на цыпочки, чтобы достать ещё один бокал, и Сайд украдкой любуется ею – точёная шея, крепкие ягодицы, икры, перекатывающиеся под упругой кожей. Невозможно поверить, что ей сорок два года. Сайд никогда не чувствовал, что она намного старше него – только в дни этих скорбных годовщин.

Мариса разливает вино по бокалам, а он всё ещё пытается найти правильные слова соболезнования. «Мариса, мне очень жаль, что твой Марк утонул», – мысленно проговаривает Сайд и тут же ругает себя. Как тактично сказать, что тебе жаль чьего-то ребёнка, которого ты даже никогда не видел?

– Никаких тостов, – она откидывает голову и делает несколько больших глотков. Сайд отпивает, стараясь не морщиться от кисловатого вкуса.

Мариса с громким стуком ставит бокал на стол.

– У нас есть дело. Я нашла объявление, там одна женщина… Вообще, давай покажу, сам прочитаешь.

Она берёт пульт умного дома и выводит на экран проекцию с компьютера в её комнате. На белой стене на миг появляется лицо смеющегося белобрысого мальчишки. Тихо выругавшись, Мариса выключает проектор, потом включает снова, быстро закрывает фотогалерею и открывает приложение с объявлениями для частных детективов-фрилансеров.

Имя в верхней части объявления бросается Сайду в глаза: Богдана Леннинг. Он пробегает текст взглядом и в конце обращает внимание на дату публикации.

– Две недели прошло. Скорее всего, этого парня уже нашли. Просто объявление забыли снять, и…

– Его не нашли. Я звонила ей. Его так и нет. Она до сих пор не знает, что случилось с её сыном.

Сайд некоторое время молчит, раздумывая. Мариса остановившимся взглядом смотрит в стену, сквозь проекцию.

– Мариса, послушай, – он кладёт ладонь на её руку. – Если прошло две недели, а это объявление всё ещё доступно, значит, за него никто не взялся. Значит, оно никому не по силам, даже самым…