Штирлиц, или Корейский вопрос
Шрифт:
– Видите ли, сведения эти совершенно секретные! Даже я, руководитель Органов, не знаю в чем суть дела. Давайте, мы вот что с вами сделаем. Давайте, мы сейчас поедем в Кремль, к товарищу Брежневу, он вам все и расскажет. Он один в курсе дела.
– К Брежневу? Хорошо, поедем к Брежневу, – согласился Штирлиц, вставая. – Надеюсь, хоть там покормят.
Глава 4
Для Штирлица – задание, а повару – медаль!
Дверь была обита красным бархатом и позолочена. Сначала за нею послышалось чье-то посапывание, потом появился и сам Генеральный Секретарь в расшитой золотом косоворотке.
– А! Это и есть наш легендарный герой Штирлиц! – воскликнул Брежнев, горячо пожав руку разведчику и смачно чмокнув его в заросшую щеку. – Наслышан, наслышан! Совсем недавно смотрел про тебя фильм. Что-то ты не сильно на себя похож? Постарел, что ли?
– Старость – не радость, – нашелся Штирлиц и тоже звонко поцеловал Брежнева в щеку.
– Это точно, – осклабился Леонид Ильич. – А фильм хороший про тебя сняли. Правдивый. Сусликов!
– Я не Сусликов, а Суслов, – поправил Суслов.
– Да, Суслов. Надо бы дать этому артисту… как там его… ну, который Штирлица играл, звание народного…
– Да он и так народный.
– Ну, медаль…
– Медаль дадим, – пообещал Суслов.
– А настоящему Штирлицу, вот этому – Героя Советского Союза. Страна должна знать своих героев в лицо.
– Он и так Герой, – вставил Андропов.
– А, здравствуй, Антонов, я тебя что-то не сразу заметил, – Брежнев полез целоваться к руководителю КГБ. Андропов брезгливо уклонился.
– Ну, гости дорогие, – добродушно повел рукой Генеральный Секретарь, – раз вы все здесь, прошу за стол!
Гости прошли за красную дверь и оказались в другой зале. Не трудно было заметить, что длинный стол уже сервирован и накрыт роскошно.
Штирлиц прошел к столу и увидел в хрустальной вазе икру. Штирлиц уже давно не видел икры, поэтому, едва присев, сразу взял кусок хлеба и толстым слоем намазал бутерброд сначала черной, а потом красной. Симпатичная горничная, напомнившая Штирлицу одну из его многочисленных радисток, налила дорогому гостю душистой водки.
– Хорошо у вас тут, Леонид Ильич, – заметил Штирлиц, приподнимая рюмку. – Ваше здоровье!
– Непременно, – кивнул Леонид Ильич и, насупив могучие брови, тоже опрокинул рюмочку.
Штирлиц забрал у девушки бутылку и налил себе еще.
– И шнапс у вас ничего! – похвалил он. – Разве сравнишь с немецким! Помню, пили мы в Рейхе, ну такая гадость! Только у нас в России могут делать такой вкусный и нажористый!
– Из личных погребов, сам настаивал, – обрадовано засопел Брежнев. – Рекомендую отведать ломтик от поросенка. Смотри, какая румяная корочка!
Долго Штирлица упрашивать не пришлось. Он пододвинул блюдо с поросенком к себе и приступил к его уничтожению. Поросенок, что и говорить, был восхитителен!
– Ваш повар – молодец! – с набитым ртом обронил Штирлиц.
– Ну так! – многозначительно молвил Брежнев, с умилением глядя на бывшего разведчика.
Было чему подивиться – Штирлиц поглощал провизию, не останавливаясь ни на минуту, даже чтоб откашляться. Он в два счета обглодал поросенка, сожрал целую вазу салата, похватал с китайского блюда пельменей, щедро запивал все это водкой. Последнюю он без особых раздумий, смешивал с армянским коньяком, ничуть при этом не страдая.
Брежнев, Суслов и Андропов смотрели на него с изумлением.
«Кто хорошо ест, тот хорошо работает». – думал шеф КГБ.
«Хорошо, что не Штирлиц у нас Генеральный Секретарь, – думал Суслов. – Штирлица бы народ не прокормил».
«Неужели народ у них так голодает?» – мог бы подумать Генеральный Секретарь, но не подумал.
– Да, повар-то у нас ничего! – после долгого молчания произнес Брежнев. – Сусликов!
– Я – Суслов!
– Повару надо дать медаль.
– Так точно!
Наконец, Штирлицу показалось, что он сыт. Разведчик потянулся, ухватил с вазы яблоко и отодвинулся от стола.
– Можно подавать десерт! – оглянулся он на горничную. – Мне тройной кофе в большую чашку. И чтобы ложечка была серебряная.
– Леонид Ильич, – сказал Андропов. – Надо бы поговорить о деле.
Штирлиц осоловело посмотрел на Андропова и мягко осадил шефа КГБ.
– О деле надо говорить после десерта, когда мы перейдем на мягкий диванчик и закурим гаванские сигары.
Андропов нахмурился, бросив осторожный взгляд на Брежнева.
– Дело говорит, – вяло кивнул тот. Андропов вздохнул.
Молоденькая прислуга унесла грязную посуду и объедки, сменила скатерть, заляпанную Штирлицем, и принесла десерт. Штирлиц получил заказанную чашку кофе, хлебнул, зажмурился от удовольствия и взял в ладонь огромный кусок шоколада.
– Помню, в столовой Рейха продавался отменный шоколад, – доверительно сказал он Брежневу. – Жаль вас там не было, а то попробовали бы.
– Сусликов…
– Суслов я, товарищ Брежнев!
– Ну, Суслов, какая, хрен, разница? – Брежнев глянул на своего соратника. – Слушай, может мне книжку написать о том, как я работал в немецком тылу с товарищем Штирлицем? Один из нас – резидент, весь такой засекреченный, работает под прикрытием, а другой у него – агентом. Или наоборот…
– Но вы же не работали в немецком тылу! – возразил Суслов.
– Я и на Малой Земле не работал, – возразил в ответ Леонид Ильич. – Подумай об этом, Сусликов… Хорошая книжка может получиться… Слышь, Штирлиц, анекдот знаешь?
– Ну?
– Идет по коридору Леонид Ильич, а навстречу ему – Пельше. «Товарищ Плейшнер, вы, случайно, не еврей?» – спрашивает Леонид Ильич…
– Товарищ Брежнев! – снова возник Андропов. – Надо бы о деле поговорить, а то темнеет уже!
– О каком еще деле? – удивился Ильич.