Шторм изнутри
Шрифт:
Девушка поджала ноги, словно пряча их под порвавшийся подол простого деревенского платья. Но стоило прорычать третьему парню какое-то словосочетание, напоминавшее ругательство, как ее дрожащее тело сгруппировалось, и она рванулась вперед, прочь от них, попытавшись отпрыгнуть, как можно дальше. Получилось, правда, всего лишь вскочить на ноги, зато теперь у нее появилась возможность бежать. Не тут-то было – один из парней тут же отвесил ей удар кулаком по голове, и она вновь завалилась на траву, окружавшую избу ровным газоном.
Парни захохотали, глядя, как извивается от боли девушка, схватившись за голову и вжимаясь в землю. Законы деревни
Даже если она сейчас сдохнет, все их тяготы составит только сжигание тела подальше от границ деревни. Но тащить мертвечину им совершенно не хотелось, поэтому было бы предпочтительней, чтобы она дошла самостоятельно… ну как дошла – намного интереснее для них и пялившихся из окон соседей, чтобы путь ее не оказался достаточно простым.
Самый крупный парень схватил ее за волосы и поволок к воротам. Девушка закричала от боли и попыталась встать, чтобы он не волок ее по земле. Но ноги не слушались после мучений, и у нее получались какие-то неуклюжие скачки на четвереньках, пока она не смогла хоть немного оттолкнуться от дороги и засеменить следом за кулаком, сжимавшим ее волосы. И как только ей показалось, что она сможет устоять на ногах, парень дернул ее изо всей силы вперед и отвесил сзади пинок под зад, так что она снова потеряла равновесие и грохнулась оземь.
Кажется, силы покинули ее. Она замерла, не способная совершить еще одну попытку, чтобы встать. Закрыв глаза, она была готова ко всему, ожидая удара в любой момент, по щекам ее потекли слезы.
Она почувствовала, как ей на спину положили тяжелую деревянную перекладину и привязали веревкой к рукам. Кто-то поднял ее за эту деревяшку, словно на распятии, и хорошенько встряхнул. Девушка открыла глаза.
Она стояла посреди сельской улицы с куском оглобли на шее, вся грязная, в ссадинах и царапинах. Босые окровавленные ноги выглядывали из-под грязного серого подола, и как издевка – талию подпоясывал большой грязный бант, заботливо сделанный из кушака от платья. Люди понемногу стали выходить из своих жилищ, наблюдая за происходящим, но не решаясь подойти слишком близко.
Один из полуголых парней толкнул ее в спину сапогом, отчего девушка пробежала по инерции вперед несколько шагов, но в этот раз все же устояла. Их процессия двинулась к окраине деревни. Все больше людей выходило на дорогу, глядя на то, как выдворяют ведьму. Кто-то кинул в нее пустой консервной банкой, что-то крича. Он промахнулся, но по его примеру и другие деревенские стали хватать мусор, палки и камни и швырять в нее, желая поучаствовать в изгнании. В нее летели гнилые яблоки, ржавые железки и даже поленья, хотя большинство из них пролетали мимо или даже не долетали, из-за неспособности людей перебороть свои врожденные моральные ограничения, все же иногда ее телу доставалось, и порой она скрючивалась от боли, приносящей вслед за собой опухшие синяки и кровоподтеки.
Когда они добрались до границы деревни, за которой начинался глухой лес, позади девушки собралась уже целая процессия вопящих, подначивающих самих себя людей. И в тот момент, когда она уже перешагивала невидимую линию за крайним деревенским строением, за которой находилась свобода от идущей по пятам толпы, один из парней догнал ее, схватил за подбородок и ударил коленом в живот. Девушка согнулась, заламывая руки привязанной оглоблей, но не позволяя себе упасть, и застонала. Парня разозлило, что она смогла устоять на ногах от его удара, и в порыве гнева он поднял ее за лодыжку вверх ногами. В его хватке девушка казалась совершенно миниатюрной, почти девочкой, и он легко удерживал ее над землей, словно испорченную куклу. Со злобой он ударил ее носком сапога и отшвырнул, как нечто мерзкое.
Лишившись чувств, девушка лежала посреди дороги без движения. Подол ее задрался, демонстрируя толпе наготу юного тела, а также полученные увечья от их издевательств.
До этого момента не у кого не хватало наглости, чтобы сотворить с ведьмой что-то жестокое на глазах у остальных жителей деревни, даже зная, что они не получат за это осуждения. Никто, кроме трех парней, даже не решался приближаться к ней, не смотря на всю агрессию и ярость, нагнетаемую толпой. И этот удар, пока что, был самым жестоким, что досталось ведьме в прилюдное наказание. Люди замолчали, глядя на полуголую девушку без сознания.
Внезапно сквозь толпу пробилась древняя морщинистая старуха, сжимающая в руках несколько длинных прутьев. Не обращая ни на кого внимания, она подлетела к девушке с неожиданной для престарелого человека прытью, и огрела ее прутьями по обнаженным ягодицам.
«А ну пошла прочь, шлюха!» – Завопила старуха визжащим голосом, продолжая лупить хворостинами ведьму перед лицом опешившей толпы. – «Убирайся подальше, проклятая сука!»
Ко всеобщей неожиданности девушка изогнулась, тщетно пытаясь увернуться от порки, и отползая прочь, выгибаясь под ударами прутьев. В какой-то момент она смогла подняться и даже отскочить, заставив истязательницу на мгновение остановиться. Ведьма замерла перед ней в своем распятии, в слезах глядя старухе в глаза. Лицо бабушки, невидимое для остальных, стоящих у нее за спиной, не выражало никакой злобы или агрессии. Задеревеневшее по своей сути от старости, покрытое глубокими зарубками морщин, оно даже казалось сопереживающим, жалеющим измученную девочку.
«Чего вылупилась!» – Завопила старуха, но теперь чувствовалось, будто она это делает наигранно, сохраняя все те же мягкие черты лица и печальный изгиб бровей. – «Убирайся из нашей деревни, пусть тебя волки сожрут в лесу! Чтоб ноги твоей здесь больше не было!»
Словно по команде, девушка развернулась и побежала прочь, сломя голову.
Ее настиг рев толпы. Она не оборачивалась, но судя по звукам сапог, кто-то пытался догнать ее. Она неслась, как умалишенная, вкладывая все силы в бег, забывая обо всем на свете, сосредоточившись только на том, чтобы бежать как можно быстрее. Чтобы никто не смог вновь поймать ее и свалить на землю.
Камни и обломки кирпичей полетели в след, глухо ударяя по сельской дороге, и больно попадая по спине, шее, ногам и голове. Но она бежала, бежала все быстрее, пока зеленые ветви леса не поглотили ее, впиваясь в нагую кожу острыми концами и шипами, все норовя выколоть глаза…
*
Его пробудило электрическое потрескивание фонаря – садились батарейки, фонарь мигал и готов был вот-вот потухнуть. Кай заменил их – теперь оставалось всего два комплекта для смены, а этого скорее всего не хватит, чтобы подняться на поверхность, и он останется в полной темноте.