Шторм изнутри
Шрифт:
Вошедшая девушка, наоборот, казалась игривой и простодушной. Ее манеры и поведение были какими-то гламурными, порывистыми и даже немного гиперболизированными, через них проступала некоторая похотливость и развязность. Она будто заигрывала и кокетничала со всеми окружающими, что в определенной степени становилось назойливым и начинало раздражать. Тем временем, внешний облик ее был строгим и сдержанным – юбка черного строгого платья, крепко застегнутого на частые мелкие пуговицы, едва демонстрировала колени, прикрытые черным капроном чулок, ныряющих в глянец классических низких ботинок Gardekote
– Я слышала, ваши спешно покидают Вавилон? – Без всякого приветствия обратилась девушка в черном платье к собеседнице.
Не отвечая, леди в красном закончила размешивать свою порцию кофе, постучала маленькой керамической ложечкой о край чашки и положила ее рядом на салфетку. Очень сдержанным, выверенным движением она поднесла крохотную чашку эспрессо к матово-красным губам и сделала глоток, а потом таким же медленным размеренным жестом поставила ее на место. Только после этого она ответила с несгибаемым достоинством:
– Да, в город вернулся Оракул, и теперь события несут в себе слишком зловещее предзнаменование.
– Ах, я всегда восхищалась уровнем вашей осведомленности! Быть может, вам известно, что же привело его сюда в столь тревожные времена?
– Чтобы это понять, необязательно иметь широкую разведывательную сеть, – леди в красном не смотрела на собеседницу во время разговора, словно демонстрируя свое превосходство, ее спина оставалась прямой, а вид претенциозным и надменным, – достаточно здравой логики и надлежащих знаний. Несложно догадаться, кого они все здесь рассчитывают повстречать. Тем более, что сам Оракул рискнул приехать в таких обстоятельствах.
– И что же ваша широкая разведывательная сеть, – улыбнулась девушка в черном платье, – поэтому решила покинуть город? Вы добровольно избегаете возможности такого контакта?
– Нам не к чему подвергать себя столь высокому риску, особенно теперь, когда мы абсолютно неожиданным образом получили предмет, который несет в себе совершенно непостижимый потенциал. Кто мог предсказать, что однажды мы завладеем драгоценностью, порожденной в самых недрах Тьмы.
Улыбка стерлась с лица девушки в черном. Некоторое время она пронзала собеседницу жгучим взглядом, но затем, как по команде, ее лицо снова обрело дружелюбное выражение, и она заискивающе произнесла:
– Могу только догадываться о чем идет речь. Смею предположить, что это та самая вещь, которую наша община пыталась разыскать столько лет. Не кажется ли тебе, что было бы справедливо разделить обретенное могущество, сестра?
– Вашему отродью никогда не стать моими сестрами. – Леди в красном впервые посмотрела на свою собеседницу. Она выдержала паузу, чтобы рассмотреть реакцию на свои слова, но девушка в черном платье проглотила обиду, оставаясь невозмутимо приветливой. И леди, приняв это за покорность, смягчилась. – Но могу понять вашу досаду. И в качестве компенсации мы оставляем материалы наших подразделений Вавилона. Среди них есть полезные записи о подпольной деятельности в городе, которые можно выгодно использовать. Теперь, когда мы покидаем город, эта информация для нас больше не имеет ценности.
– Это что, милостыня?! – Огрызнулась девушка в черном платье, неспособная больше сдерживать свой гнев.
– Вашей братии стоит поучиться смирению или поискать новое пристанище. Ты не можешь не знать, что Темный Хан собирает свою Орду. Как он поступит, когда обнаружит, что лишился того, что считал своей собственностью? – На лице леди в красном появилась ухмылка. – Хочешь я тебе погадаю? Тучи сгущаются над Вавилоном. Надвигаются темные времена. И уже слишком поздно для того, чтобы можно было что-либо исправить. Ведь ты не сможешь повернуть время вспять, чтобы переписать историю…
– Ты позволяешь себе слишком смело произносить крамольные речи. – Шикнула сквозь зубы девушка в черном платье, будто старалась заставить замолчать леди в красном. – Не стоит так громко бросаться угрожающими догадками, вселяя страх в сердца людей.
– Я же говорю: зловещее предзнаменование.
*
Дверь на крышу приоткрылась, до того момента оставаясь неотличимой от залитых оранжевым светом стен. Кай вышел наружу, заклеив замок липкой лентой, он прикрыл дверь и подпер ее кожаным мешком, в котором были сложены его вещи.
Это была еще не самая верхняя часть здания – выше располагались окна дорогих апартаментов и огромных кабинетов владельцев синдиката JinMao – но уже отсюда перед глазами расстилалось полгорода. При том он оставался незаметным, не привлекая внимание глаз одинокой фигурой на вершине башни.
Крыша предоставляла немного пространства, ограниченного тонкой металлической проволокой по краю. Это была какая-то техническая ниша на огромной высоте, практически незаметная снизу или из самой башни. На краю стояла здоровенная искусно вырезанная горгулья – вот ее-то, нависшую над улицей с верхних этажей высотки, было видно прекрасно – вторая такая находилась на другом таком же выступе симметрично, с противоположной стороны здания.
Ветер трепал новую просторную рубаху на плечах Кая, словно парус, но прохлады не добавлял. Солнце палило нещадно, уже не первый летний день раскаляя этот город добела, не давая возможности стихии развеять поднимающуюся на горизонте пелену испарений и городской пыли. Белая рубаха от Thomas Aquinos с утонченной вышивкой хромированной нитью была расстегнута на груди, но, кажется, это только позволяло солнцу быстрее добраться до кожи. Длинные волосы, хотя и аккуратно остриженные, вновь свалялись от пота и отдельные локоны теперь прилипали к чисто выбритому лицу, вместо того чтобы поддаться ветру.
Как же он давно не был в этом городе. Ему хотелось бы просто понаблюдать его во всем своем величестве, вновь ощутить себя его частицей. Но он чувствовал что-то недоброе, что-то беспокоило его все это время.
Кай подошел к краю и опустился в позу лотоса. Постепенно отстраняясь от изматывающей жары, он успокоился, обращаясь к своему сознанию. Стараясь игнорировать температуру, применяя дыхательные практики, он сконцентрировал восприятие на окружающем пространстве, и расправил свой разум широким полотном над улицами мегаполиса…