Штрафники. Люди в кирасах(Сборник)
Шрифт:
Валентин понял: Беда сидит прочно. Он перевернул свою карту: валет. Он выбросил еще две — еще два валета, еще одну — дама! Бухаров остановился: чтобы выиграть, нужен туз, но два туза уже вышли. Не может же быть, чтобы сейчас выпал еще один! Валентин украдкой наблюдал за Тимофеем; тот не мог скрыть торжествующую улыбку. «Радуешься? — мысленно размышлял Валентин. — Не торопись». — И громко, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Меня спасает только туз! — и резким движением выбросил карту. Она взлетела,
— Мне на него всегда везет! — закричал Валентин, словно он не знал, что выйдет. Десяток глоток издали возглас удивления. Беда был ошеломлен, он тупо смотрел на карту, лежавшую на пальто. Потом перевел взгляд на Бухарова и прочитал в его глазах насмешку и презрение. Тимофей вдруг понял, что стал жертвой ловкого фокуса. Его провели, как простака, как мальчишку! Беда вдруг рухнул на кучу денег. Он торопливо хватал бумажки, запихивал в карманы, бросая Валентину гневные, оскорбительные слова.
Валентин минуту смотрел на пресмыкающегося Беду. Потом схватил его за растрепанные волосы и повернул к себе. Глядя в его обезумевшие глаза, он гневно бросил:
— Сыграл? Теперь убирайся вон!
Беда стоял на коленях, беспомощно опустив руки, смотрел в глаза Бухарова и выкрикивал:
— Аферист!.. Шулер!.. Мошенник!..
Валентин угрожающе поднес кулак к его лицу.
— Добавить?
Беда вмиг замолчал. Валентин оттолкнул его — он тяжело упал назад.
— Выкладывай деньги!
Алексей и Вася Чернышев начали считать и складывать купюры в шапку. Когда остались втроем, Алексей сказал Бухарову:
— Удивительно везучий ты человек, Валька.
Тот пересматривал пачки денег и ответил не сразу:
— Эх, Леша, если тебе кто-нибудь скажет, что в очко может повезти, плюнь ему в рожу. Карта — дура, игрок — молодец!
— Так неужели ты… — начал Алексеи, но Бухаров не дал ему сказать.
— Да, дружище, мошенничал! А что было делать? Ты думаешь, Беда играет честно?
— Но как же так? Мы все в оба глаза смотрели, и никто ничего не заметил.
— Беда, положим, заметил, только было уже поздно. А школу по этому делу прошел я отличную. Лет десять-двенадцать назад если бы отцу не повинился, не миновать бы мне тюряги.
— И что ты теперь с ними? — спросил Вася, кивнув головой на шапку. — Может, ты нам с Лешкой отвалишь по куску? Все равно проиграешь…
— Проиграю? — вспылил Валентин. — Нет уж, Васенька. Играть я зарекся и тебе не советую. Пошли к подполковнику, — подхватился Валентин, взяв шапку.
Они нашли Турова в красном уголке за какой-то книжкой. Валентин осторожно сел напротив и, поставив шапку, сказал:
— Вот, товарищ подполковник, получайте. Больше никто в карты играть не будет.
Подполковник
— Откуда это?
— Выиграл. У всех, и у Беды тоже.
— Что я должен сделать с ними?
— А что хотите. Отдайте начальнику. Хотите — себе возьмите.
— Зачем они мне и начальнику?
— А знаете что? — вдруг предложил Бухаров. — Давайте отдадим их в фонд обороны. А? От имени нашего лагеря?
В один из дней объявили, что желающие могут идти работать на соседний завод. Это была своеобразная уступка со стороны начальника лагеря Турову, который давно предлагал, чтобы людям дали какую-нибудь работу. Он доказывал, что труд поможет им отвлечься от тяжелых дум, оздоровит обстановку в лагере. Начальник долго не соглашался с ним, ссылаясь на то, что офицерам работать не положено. Подлинная причина, однако, состояла в том, что ему не хотелось брать на себя лишнюю обузу.
Дело сдвинулось только после того дня, когда Туров принес деньги, выигранные Бухаровым. Как и следовало ожидать, произошел неприятный инцидент. Увидев кучу денег и услышав, откуда они, начальник пришел в бешенство, кричал на Турова, обвинял его в либерализме, в попустительстве «темным элементам».
В конце концов страсти улеглись. Туров твердо пообещал, что игры в очко больше не будет. Он еще раз попросил, чтобы желающим разрешили работать. Начальник ничего не ответил, и Туров уже было думал, что тот разговор прошел впустую. Теперь, узнав о наборе рабочих, подполковник понял, что его просьбы все же услышаны.
Известие взбудоражило лагерь. Желающих оказалось немало. Бухаров уговорил Алексея, который сначала отказывался только из-за того, что не имел никакой специальности.
— Пойдем слесарями! — говорил Валентин. — Думаешь, я много умею? Там научимся.
Не желая отставать от ребят, Алексей согласился. Все они — Шубин, Костров, Анохин и, конечно, Вася Чернышев — решили идти слесарями.
Сушко спросил Чернышева:
— Ты когда-нибудь работал слесарем?
— А как же, — без тени смущения ответил Вася, — разряд даже имел… двенадцатый…
— Вася! — рассмеялся Бухаров. — Это же «Декамерон» в слесарном варианте. Такого разряда никогда не существовало.
— Неважно, — не растерялся Вася, — зубила от молотка я запросто отличу…
— Эх ты, зубила! Зубило! Оно, а не она.
— Пусть оно, какая разница!
— Ладно, ребята, — сказал Анохин. — Я слесарил немного, помогу в случае чего.
— Так тебя за верстак и поставят: как будто не знают, какие мы слесаря, — добавил Шубин.
— Что ни делать, а все лучше, чем лежать на нарах или играть в очко, — согласился Алексей и посмотрел на Шубина.