Штрафники
Шрифт:
А так - на все вопросы есть ответ: "Мы-страна в состоянии войны, во всем и всегда виноваты злые и коварные чечены и только иногда - бывший главный стратегический противник, США. Поскольку у нас всегда война - у нас всегда временные трудности военного времени, к тому же - нужно вводить постоянные законы военного времени, военную цензуру, военно-полевые суды. А еще нужно ограничить, а лучше - вообще упразднить права и свободы человека в России. А для всех чеченцев - упраздним и право человека на жизнь.
Вот всем этим ФСБ у
"ЧЕРТ ПОПУТАЛ!"
Статья "ОТРАВЛЕННАЯ СТРАНА" и ее обсуждение, как видим, вызвали волнение молодых читателей. Вначале убежденно-спокойное, штилевое: "Каждый человек имеет право защитить свою честь и достоинство..."
Затем "поверхность" начинает от ветра чуть рябить: "Драматург Вал. Ежов не отвечает за "сталинского наркома" Николая Ежова."
Волнение все крепчает. "Вызывает недоумение то, как вы противостоите человеку... Дает ли вам право его публично подозревать..."
Правильно, ребята, "не дает."
А волны начинают уж похлестывать. И все по делу.
Писатель не заметил, "что война уже кончилась", а он все еще продолжает "воевать".
Хлестнула и штормовая, на все 12 баллов:
"Ведет борьбу с ветряными мельницами". И даже "разрушил идеалы юности..."
Страшное дело! "Разрушил идеалы юности".
А тут как раз Виталий из РУСглобуса пришел, безо всякой моей просьбы, на выручку, сообщил из Европы: "Григорий Цезаревич, проверили. У "Ирен" и "Ирины-флориды" разные "IP"
Все! Значит, вчерашней ночью меня действительно ЧЕРТ ПОПУТАЛ!.. Прежде всего, естественно, я приношу глубокие извинения совершенно невинной Ирен из Нью-Йорка, у которой, по ее мнению, и "разрушил идеалы..." Становлюсь перед ней на колени и, по старинной еврейской традиции, посыпаю голову пеплом из камина.
Но к утру оказалось, что у ночного черта есть и дневная светлая сторона. К утру этот черт переродился в импульс. И довольно сильный, отбросив меня от нынешней "неконструктивной" пикировки поколений. И вызвал в памяти самую серьезную глубинную проблему нашего с вами бытия...
В 1953 году, когда в советской России вдруг перестали за "еретические" мысли немедля стрелять в затылок, я начал набрасывать первые страницы исследования, тема которого сама просилась в руки. Целые годы нас вел к счастью Ильич, затем половину "идущих к счастью" перестрелял Иосиф, за что его славили еще более остервенело, затем ненадолго величали и Берия, и Хруща... Я внимательно приглядывался к своим , казалось, интеллигентным соседям. Большинство съедало очередные установки "Правды", что называется, не разжевывая. Сказано ЦК КПСС - гений, так и есть. Враг, так враг...
Заглянул в "Литературную газету", к знакомым журналистам. Заперлись, вдали от ортодоксов из начальства, обсудили необычную тему, которая никогда не попадала на страницы московских газет и журналов... Мне тут никто особенно не возражал. Одни утверждали, что в СССР не думают вовсе, и даже не знают, что это такое, примерно 95% населения, спорщики поправляли 97%... Рассказывали, перебивая друг друга: "К нам целыми грузовиками приходят статьи от отставных полковников и генералов - "чайников", высказывающих свои собственные мысли. Как обустроить то или это?.. Да только не их это мысли. Почти всегда подброшены, втемяшены в их головы одуряющей страну партийной пропагандой... Между тем, каждый "чайник" убежден, что это его мысль, личная, собственная, а вовсе не заемная."
Тема на наших глазах вырастала - глобальная, но страшноватая. Как ей "просочиться" в печать, как "подать", никто не знал.
– Оставь "заявку". И - на свой риск...
Я превратил главы своего иследования в журнальные статьи. Одна из них называлась "Как отучают думать?" Ее удалось опубликовать далеко не сразу. Два года я ходил с набранной в "Литературке" газетной полосой из одной московской редакции в другую. От стола к столу. Иные смотрели меня, как на городского сумасшедшего. Другие, как на опасного изобретателя, который обивает пороги учреждений с адской машиной подмышкой..
Что за крамола в ней была?
Студент-выпускник Одесского Университета на философском семинаре по эстетике разносил в пух и прах все известные ему пьесы тех лет. Я, гость из Москвы, корреспондент "Литературки", поднял руку и спросил его вполне дружелюбно, какие из столь энергично "затоптанных" им пьес он видел.
– Никаких!
– с готовностью воскликнул "философ-исследователь" - Они в Одессе не шли...
– А как же вы, извините?
– бестактно вокликнул я.
– Да об этом статьи во всех газетах, по радио... В чем дело?
Увы, философ был твердо убежден, что "исследовать" можно и так, на основе чужого мнения.
Господа хорошие, что же тогда говорить о "простых людях"?
Все слышали, и сколько раз, как об истине в последней инстанции: "Это же в газетах написано!"
Известные анекдоты были нашей повседневной "былью":
– Я Пастернака не читал, но... И затем о безыдейности и вреде для страны Пастернака на постраницы "Правды"...
Гораздо позднее я посвятил этому целую главу в книге "На Лобном месте". Она называется "Булыжник - оружие пролетариата."
Мной заинтересовались сперва Лубянка, вызвала на допрос, а затем и ЦК КПСС... "Чего им надо?!" - подумал настороженно, ничего хорошего не ожидая.
И вдруг на московские прилавки легла совершенно невозможная в советской жизни статья о том, что в Университетах, на кафедрах марксизма-ленинизма, диамата и политэкономии, на всех сугубо партийных кафедрах годами и десятилетиями людей отучают думать. Отучают намеренно, профессионально.
Никто не мог понять, как смогли "прорваться" в директивный журнал ЦК КПСС "Партийная жизнь" мысли столь еретические.