Штурмовик Империи
Шрифт:
– Добро. Начинай стрелять метров за сто, раньше нет смысла. Есть еще одна задача. Надо развернуть немецкие пулеметы и назначить расчеты. Быстрее, времени у нас почти нет.
Два пулемета, что достались нам в качестве трофеев, вполне могут послужить против своих бывших хозяев. Лишь бы работали и патронов хватило.
– Слушаюсь! Зыков, твое отделение пусть займется пулеметами. Паршин и Чуйков, готовьтесь стрелять по команде, – приказал Карелин, а сам лег на землю с Мадсеном.
Унтер и два ефрейтора помогли мне развернуть пулеметы в сторону противника, после чего мы в быстром темпе пытались разобраться
В этот момент ротмистр второго эскадрона, который больше всех потерял в атаке, отвел свой эскадрон в тыл вместе с полковыми конями и заодно собрал всех раненых. Пулеметная команда полка настраивала свои четыре пулемета Максима, а остальные гвардейцы готовились к отражению атаки, стоя в полный рост и подняв винтовки. Ждать осталось не так долго.
Князь Долгоруков вовремя отвел свой поредевший полк, и немцы не стали догонять кавалергардов, переключившись на прежнюю цель. Покачивающиеся пики атакующей кавалерии вызывали во мне не самые приятные чувства. Смотреть, как атакует кавалерия – завораживающее зрелище. Только если ты не выступаешь в роли цели. Потрепанная конная дивизия немцев приближалась все ближе и ближе. Похоже, пора.
– Огонь!
Пулемет застрочил, отправляя град пуль в сторону атакующей кавалерии. Следом подключился второй, а чуть позже и пулеметная команда присоединилась к общему веселью. Шесть пулеметов – это мощь. У конницы не было ни одного шанса под ударами артиллерии и пулеметов добраться до наших позиций. Ложились на землю, словно трава под взмахами косы.
Вот только на этом проблемы не закончились. Когда до наших позиций оставался последний рывок, кавалерия свернула в сторону развернутого артиллерийского дивизиона, где снова встретила на своем пути кавалергардов. Хуже было другое. За кавалерией на прорыв пошел пехотный корпус.
Плотные построения пехоты, выставив винтовки с блестящими штыками вперед, быстро пересекали разделяющее нас расстояние. Взрывы снарядов не могли остановить разогнавшихся немцев, у которых не было иного выхода, как идти на прорыв. Когда до меня осталось не больше полусотни метров, я достал маузеры и открыл огонь по врагу.
Раньше стрелять с двух рук никогда не пробовал, но промахнуться в несущуюся на нас толпу просто невозможно. Противник падал под выстрелами гвардейцев и упорно бежал вперед. Последний патрон и в ход снова пошла шашка.
Трудно сказать, что добавил мне неизвестный голос, но интуиция, реакция и новое тело творили чудеса. В пешей свалке я рубил шашкой и иногда мечтал о саперной лопатке, когда не было возможности размахнуться. Казалось, резня продолжается бесконечно долго. Хрипы раненых и убитых, блеск штыков и свист шашек. Вскоре выстрелы из револьверов стали редкостью, а вокруг меня оставалось все меньше собственных солдат. Лишь Демьян держал спину и пел то ли песню, то ли читал молитву. Штурмовики не боятся смерти. Они хотят победить, а не выжить!
Германский офицер, расстреляв все патроны из парабеллума, достал саблю и направился в мою сторону. Фехтование не моя дисциплина, а навыки тела вряд ли вспыхнут в голове в один момент.
Сила удара в очередной раз преподнесла сюрприз. Развалившаяся пополам, как арбуз, голова представляла из себя, мягко говоря, нелицеприятное зрелище. Хотя рядом творились вещи пострашнее. Выпущенные кишки, отрубленные части тел и полные боли взгляды в небо.
– Уходите, ваше императорское высочество. Мы задержим врага, сколько сможем, – рядом тяжело дышал Карелин, вытирая кровь с лица.
– Вместе уйдем или ляжем здесь! Заряжай лучше магазины Мадсена. Патронов у тебя здесь сколько хочешь.
– Заклинил механизм, а потом граната прилетела, так что недолго был у нас пулемет во взводе. Был рад сражаться вместе…
– Рано ты нас хоронишь, старший унтер Карелин.
Впервые в своей жизни я увидел знаменитую «кавалерию из-за холмов». Вражеская пехота почти заняла наши позиции, как вторая гвардейская дивизия ударила в левый фланг, а третья и четвертая конные дивизии завершили обхват. В этот раз командующий корпусом смог окружить противника, потому, увидев полное превосходство кавалерии, немцы начали сдаваться в плен.
Полный разгром был возможен только из-за плотных атакующих построений германцев. Артиллерия накрывала пехоту без отдыха. За несколько минут уничтожая целый батальон. Немцы давно не воевали, и у них не было опыта Русско-Японской, когда плотные построения пехоты показали свою низкую эффективность. Но стоит признать, учился враг очень быстро.
После сражения настигло состояние полного опустошения, когда даже выпить воды из фляжки лень. Выжившие делились друг с другом махоркой и тихо разговаривали. Когда хан Нахичеванский подъехал к нашим позициям, у оставшихся в живых гвардейцев не было сил даже на то, чтобы встать. Махнув рукой, командующий победоносно осмотрел бойцов и завалы из трупов.
– Орлы! Настоящие герои! Георгиевскую медаль точно всем выбью. Кресты самым лучшим. Ваш подвиг не будет забыт.
– Рады стараться, ваше превосходительство! – в разнобой ответили гвардейцы.
Спешившись, командующий подошел ко мне, огибая трупы немецких солдат. Убитый мной немецкий офицер вызвал профессиональное любопытство «четвертой шашки империи».
– Дмитрий Павлович, вы словно сошедший с небес герой. Снова на переднем краю, весь в чужой крови и самое главное невредимый, – с каким-то суеверным страхом смотрел на меня хан Нахичеванский.
– В очередной раз повезло, Гусейн Хан. Нам всем повезло выжить.
– Соглашусь, битва была жаркой. Надеюсь, сегодня не последует новых предложений о необходимости срочного выдвижения корпуса?
– Мы сделали все, что смогли. Уверен, наш корпус заслужил отдых.
– В этом можете не сомневаться. И все же у меня есть некое чувство, как будто вы боитесь опоздать. Не развеете мои сомнения?
В следующем году сам догадаешься.
– Германия мощная промышленная и военная держава, а запас прочности у Российской империи не такой большой, как хотелось бы. Сохранить наших солдат и офицеров было моей главной задачей, а для этого надо быть быстрее и хитрее противника.