Шулер
Шрифт:
Глава 27
Откровения
Барьерные облака появляются, затмевая хижину.
Волк несётся через тундру, его язык пробегается по черным губам, тело вытягивается...
Но я не хочу видеть это вновь. Я борюсь, чтобы изменить свой свет, резонировать с чем-то другим. Постепенно вид вокруг меня изменяется.
Облака парят ярко и резко, все ещё контрастируя с жидкой чернотой.
Барьер
Я не должна здесь находиться.
Даже без предупреждений Ревика моё нутро подсказывает мне это.
Конструкция должна защитить меня, ну или так я себе говорю. Я в большом круглом аквариуме защищённого пространства, отрезанного от Барьера как такового. Но даже я знаю, что конструкция не предусматривает защиты от дурака. Я также подозреваю, что то, что я делаю прямо сейчас, может поместить часть меня за пределы защитного поля конструкции.
Однако пронзившей меня нервной дрожи оказывается недостаточно, чтобы меня остановить.
Ни сейчас, ни в бесчисленное количество предыдущих раз, когда я делала это во время позднего ночного или раннего утреннего отсутствия Ревика. Он думал, что я не знаю, как он бродит по коридорам, пока я спала, но я знала. Я ждала, когда он уйдёт, а потом сидела вот так. Я даже украдкой совершала несколько прыжков, пока он отключался в постели.
Однако те разы были намного рискованнее. Он чутко спал.
Мне больше нет необходимости медлить на краю резких облаков. Я исключила множество предварительных действий и даже промежуточных шагов. Я научилась делать свои прыжки экономичными в связи с временными ограничениями.
Хотя сейчас у меня есть время, я делаю то же самое.
Я не трачу время впустую и не останавливаюсь полюбоваться пейзажем. Я не играю в потоках, которые текут быстрыми реками над или под тем местом, где я парю в облаках. Я не посещаю туманности, не смотрю на разноцветные звезды, как я делала это в первые несколько раз, когда приходила сюда одна. На вихри я тоже не отвлекаюсь.
Я направляюсь прямиком к серой стене вокруг места на вершине Пирамиды.
По мне тут же ударяют образы.
Большинство основывается на ключах, которые я повернула, чтобы зайти так далеко. Безликий мужчина ускользает, прячется за дверями. Иногда я использую Териана, чтобы попытаться приблизиться к нему.
В этот раз у меня есть кое-что поближе Териана.
Я сосредотачиваюсь на бородатом мужчине, которого я знаю как Халдрена.
Я не знаю, откуда он мне известен, но я его знаю. Я также знаю, что он такое.
Халдрен - безликий мужчина. Он - тот же мужчина, который пришёл к Ревику в той тюрьме во время Второй Мировой Войны, предложил ему работу среди Шулеров. Он - мужчина, который теперь сидит на вершине Пирамиды. Он - верхушка Пирамиды, её разум, её Глава.
В некотором смысле он - и есть Шулеры.
Одновременно и Халдрен, и Галейт.
Каким-то образом.
Я не понимаю, но и не забочусь об этом.
Халдрен шепчет над избитым телом старика.
«Лиего... Лиего... почему ты это сделал?»
Лиего Кардек. Халдрен называл его Мостом.
Ревик винит Кардека за войну, которая убила Элерианцев, но я-то лучше знаю. Я лучше знаю и самого Лиего. Лиего и Халдрен имеют общее прошлое, делят целую хронологию жизней, которую я не понимаю, но вынуждена принять её на некотором уровне - хотя бы настолько, чтобы использовать эту информацию.
Я вижу Лиего с Халдреном, когда тот - ребёнок. Халдрен - пронзительно вопящий, болезненный ребёнок в лохмотьях, одинокий и брошенный. Лиего баюкает его, поёт песни, когда приют поздно забирает его из школы, где преподаёт Лиего.
Лиего жалеет мальчика. В конце концов, это сострадание перерастает в более глубокую любовь.
Мальчик переезжает к нему и мужчине по имени Массани, когда после первого этапа войн никто не забирает его к себе. Я смотрю, как Лиего кормит четырёхлетку. Я вижу, как он говорит со злым, сбитым с толку подростком, держит его, когда тот кричит из-за расстройства или отвержения.
Я вижу, как Лиего обучает его в своей частной лаборатории, готовит его к экзаменам, вводит его в общество, которое принимает мальчика из-за того, кем является Лиего.
Во мне нарастает ненависть, смешанная с любовью, которая причиняет ещё большую боль.
Это не моя жизнь, не мои проблемы, но я принимаю это близко к сердцу. Я принимаю его близко к сердцу. Я пробиваюсь через стену за стеной, следуя за нитью того тощего ребёнка.
Он все ещё существует. Где-то.
Халдрен. Его зовут Халдрен.
Во мне живёт беспечность. Я решаю, что устала от медленных способов, от игры в прятки на манер видящих, шаг за шагом, прочерчивания и стирания линий, всего этого шпионского дерьма, которому я изо всех сил старалась следовать, пока Ревик учил меня. Мне не нужно понимать все нити, которые связывают меня с этим местом и временем. Я ищу монстра, который убил мою мать. Мне нет никакого дела до того, что когда-то он был ребёнком на какой-то версии Земли - если только это не может помочь мне найти его сейчас.
Отбросив притворство, я представляю себе ребёнка перед своим мысленным взором.
Я взываю к нему.
Я ору его имя сквозь безликие тени отдалённой Пирамиды, и большинство созданий, привязанных к этой тюрьме, не слышат.
Я думаю, что эти попытки жалки, что я впустую трачу время, когда...
Я с ним.
Внезапно я там, на вершине всех этих соприкасающихся линий.
Я парю над верхушкой Пирамиды.
Шокированная своим успехом, я вижу его. Он сидит один, в структурированной комнате. Серебристые и жёсткие бело-металлические линии идут к его голове и сердцу.