Шумерские ночи
Шрифт:
Креол смерил его подозрительным взглядом. Иногда ему казалось, что Шамшуддин над ним насмехается. Но поскольку тот всегда оставался подчеркнуто серьезен, повода возмутиться у Креола не возникало.
Выйдя из пиршественной залы, Креол направился к лестнице. За тридцать восемь последних дней они с Шамшуддином поднимались по ней не меньше сотни раз. Но сегодня Креол впервые не стал подниматься. Впервые он пошел вниз, а не вверх.
— Брат, ты что? — забеспокоился Шамшуддин. — Ты же говорил, что в подвал ходить
— Говорил, — угрюмо кивнул Креол.
— Тогда почему же ты туда идешь?
— Потому, что я уже не ребенок. Если дедушка опять решит наказать меня, как в прошлый раз… ну и Кингу с ним. Ты со мной?
— Я с тобой, брат… — вздохнул Шамшуддин. — Но мне это не нравится…
В основной части подвала ничего особенного не обнаружилось. Все то же самое, что и везде: холодный погреб, хранящий мясо, рыбу, свежие овощи, молоко и масло. Кухонные рабы захаживают сюда часто, хотя надолго и не задерживаются — вокруг царит колдовской мороз. Креол-старший хорошо потрудился над подвалом Шахшанора.
Пройдя меж рядов окороков и соленой рыбы, Креол распахнул маленькую медную дверь, запертую на два замка и густо исписанную запечатывающими заклинаниями. За ней открылся темный коридор с до невозможности затхлым воздухом. Откуда-то издали доносился тонкий звук — не то вой, не то пение.
— Смотри под ноги, — распорядился Креол, поднимая повыше светильник.
Сначала ученики мага прошли мимо двух просторных ледников, заваленных человеческими трупами. Потом потянулись пустые камеры, забранные решетками. А потом… потом началось самое страшное. Камеры стали просторнее, решетки — из чистого железа или меди, а внутри каждой — вырезанный в полу круг, исписанный заклинаниями и испускающий слабый свет. На потолке — еще один круг, аналогичный.
Здесь держали демонов.
Правда, два первых помещения оказались пустыми. Зато в третьем Креол и Шамшуддин увидели жуткую фигуру. Рослый мускулистый детина без одежды… и головы. Перекатывающиеся буграми плечи, а над ними — ничего.
Но это не труп. Безголовый здоровяк размеренно бродил из угла в угол, словно погруженный в мысли. А при виде гостей он резко подскочил к решетке и замолотил в нее кулаками. Та затряслась, задребезжала — в этих ручищах таилась недюжинная сила.
— Так вот они какие — Безголовые… — поежился Креол. — Вот уж уродство…
— Он нам поможет? — осведомился Шамшуддин.
— Он? Чем? С Безголовым даже поговорить-то не получится… Пошли дальше, посмотрим, кто в других камерах.
В следующей камере тоже не оказалось никого полезного. Какой-то мелкий демон, похожий на покрытую слизью луковицу. На Креола и Шамшуддина он зашипел, заклокотал, но ни одного членораздельного слова не произнес.
— Кто это, брат? — спросил Шамшуддин.
— А Кингу его знает… — почесал в затылке Креол. — Халай про таких не рассказывал…
— Неразговорчивый
В пятой камере Креола и Шамшуддина ожидал мертвый Злыдень. Демон-вампир Лэнга лежал на боку, скрючив руки и ноги. Ни единого шевеления, красные глаза пусты, кожа высохла, став похожей на старый пергамент.
— Кажется, дедушка морил его голодом, — хмыкнул Креол.
Шамшуддин согласно кивнул. Большинство демонов весьма и весьма живучи, но им тоже нужно чем-то питаться. Злыдень — относительно слабый демон, и продолжительная голодовка сказывается на нем не лучшим образом.
Хотя не исключено, что эту тварь еще можно вернуть к жизни. Он все-таки еще и вампир. Кто знает, что произойдет, если оросить эти зубы-иглы кровью?
Креол и Шамшуддин не стали проверять.
В шестой камере при их появлении тоже никто не шевельнулся. Посреди магического круга тихо и безжизненно стояли цельнокованые доспехи, испещренные печатями.
— Брат, это что же — кумбха? — спросил Шамшуддин.
— Печати не стерты. Значит, пока только оболочка для кумбхи. Интересно, зачем она дедушке?…
В седьмой камере Креол и Шамшуддин увидели шедима. Жуткая косматая тварь с птичьими лапами издала тонкий певучий звук, тянясь к ученикам мага трясущейся шеей. Те отшатнулись — на шедима нельзя смотреть, не то будешь проклят. Пряча глаза, глядя прямо в пол, Креол и Шамшуддин осторожно пошли мимо.
— Эй, чего мы боимся? — вдруг сообразил Креол. — Он же в магическом круге! А значит, ничего не может сделать!
— Уверен, брат? — усомнился Шамшуддин, по-прежнему не поднимая глаз.
— Как в том, что ты лысый.
— Эй, дети человечьи! Подойдите-ка сюда!
Креол и Шамшуддин вздрогнули. Эти слова донеслись из восьмой камеры, последней. Ученики мага переглянулись, а потом оставили шедима в покое и нерешительно дошли до конца коридора.
Из-за железной решетки, усеянной рунами, на них уставилась омерзительная харя. Вроде бы человек… но без единого клочка кожи. Мышцы, вены и внутренности смотрят наружу, прикрытые прозрачным переливающимся балахоном.
Эг-мумия!
— Как вас зовут, человечьи дети? — ласково поинтересовался демон, подходя вплотную к решетке.
Ответом ему стало лишь молчание. Если Креол и Шамшуддин что-то усвоили из наставлений старого Халая, так это то, что свое имя кому попало называть нельзя. Да и вообще стоит дважды подумать, прежде чем заговаривать с демоном. Некоторые виды нечисти не могут напасть, пока с ними не заговоришь.
Правда, эг-мумии не из таких. Среди чудовищ Лэнга они вообще чуть ли не самые миролюбивые.
— Среди людей я известен под именем Креол, — решился юноша.
— Брат! — зашипел на него Шамшуддин.