Шут и император
Шрифт:
— Но…
— Или смерть. Встаньте и приготовьтесь выслушать наложенную на вас епитимью.
Мы встали, не вполне понимая, что он имеет в виду.
— Вы должны нам смерть убийцы Азана. Меня не интересуют тонкости стратегии или политики, замешанные в этом деле. Наше общество требует возмездия. Смерть за смерть. Вы должны стать избранным нами орудием мести.
— Но мы не знаем, кто убил его.
— А я рассчитываю, что вы все выясните. Если это связано со смертью ваших собратьев шутов, то вы, несомненно, продолжите свое расследование, иначе вас тоже убьют в скором времени. Тогда
— Нет, — признал я.
— В вашей гостинице живет много народа: охотник, мясник, здоровенный громила, который, собственно говоря, служит у меня сборщиком податей, и целая команда доведенных до нищеты и отчаяния заморских матросов. Никого из них нельзя сбрасывать со счетов.
— Похоже на то, — сказал я. — А что делать с трупом Азана?
— Где он сейчас?
— Мы оттащили его к нему в комнату.
— Разумное поведение. Пусть все идет своим чередом. Уверяю вас, что Симон не станет взывать к правосудию. Он предпочитает не привлекать внимания к своей особе. Итак, ступайте с миром, дети мои. Но возвращайтесь с хорошими новостями.
Отец Мельхиор проводил нас к выходу.
— Заключи договор с дьяволом, и не успеешь оглянуться, как начнешь работать на него, — высказался Клавдий.
— По-моему, все мы, в конечном счете, хотим одного и того же.
— А что, если смерть Азана не связана с нашими делами? Что, если его чисто случайно прирезали именно в «Петухе»? Неужели этот изверг не отвяжется от нас, пока мы не обнаружим и не убьем виновного? Азан промышлял воровством. И действия его убийцы, возможно, совершенно оправданны.
— Но зачем было перетаскивать труп в нашу комнату?
— Он запаниковал и не подумал о последствиях, — продолжала спорить Виола. — А нам теперь придется искать убийцу и казнить его. Это никакая не справедливость, а просто новое убийство.
— Мы что-нибудь придумаем. Пока у нас есть лишь предположения. Попробуем рассмотреть положительные стороны. Вероятно, убийца охотится за нами, поэтому мы сможем убить его без всякого сожаления.
— Скажи еще, что мы совершим благодеяние! О господи, до чего шутовская жизнь извращает логику. Послушай, у меня такое ощущение, что назревают серьезные события. Я действительно считаю, что ты должен позволить мне разведать, какую игру ведет Талия.
— Если бы ты была уже вполне оперившимся шутом…
— У нас нет времени, — прервала она меня. — Ради тебя я научилась жонглировать, разыгрывать разные трюки и убивать. Пусть я еще не достигла высшего мастерства, но со слежкой смогу справиться.
— Нет.
— Ты что, защищаешь ее? — запальчиво крикнула она. — Неужели после стольких лет разлуки все еще не можешь забыть ее прелести? Так или иначе, но она замешана в том, что происходит здесь, а ты из-за какой-то былой истории предпочитаешь не замечать этого. Или история еще не закончена? Может, тебе хочется возобновить ваши отношения? Конечно, мне ли соперничать с ней? Ведь я даже еще не стала шутом. Хотя уже перестала быть женщиной, черт возьми!
— Прекрати, Виола.
Использование ее настоящего имени окончательно сразило ее. Разозленная, она вышагивала впереди меня, но когда мы подошли к «Красному петуху», ярость ее поутихла. Полночь уже миновала, и наш приход остался незамеченным.
— Я первая буду дежурить, — заявила она, когда мы поднялись в нашу комнату.
Я растянулся на тюфяке.
— Как ты думаешь, кто из здешних постояльцев способен на убийство? — спросила она.
— Да практически любой, — сказал я. — Первым приходит на ум наш добычливый мясник Петр. Вспомни, что мы встретили его при входе, когда он, вымыв руки, выходил с заднего двора. Он целыми днями возится по горло в крови. Для него это пустячное дело.
— Он выглядит славным парнем, — сказала она. — Но кто знает? А как насчет Стефана? Они с Азаном оба работали на Эсайаса. Может, просто произошла воровская разборка?
— Стефан больше похож на головореза, чем на вора, — заметил я. — Вряд ли они работали вместе. Если бы он поймал Азана на краже, то, скорее всего, свернул бы ему шею, а потом бы еще хвалился собственной удалью. Я по-прежнему считаю, что Азана убили, приняв его за тебя.
Она поежилась, сидя в своем углу.
— Никогда прежде не могла представить, какие чувства испытывает человек, приговоренный к смерти. Не сказала бы, что они очень приятны.
— Таковы опасности нашей профессии, — сказал я. — Спокойной ночи, жена.
Она подошла и поцеловала меня, пощекотав своей бородкой.
— Спокойной ночи, любовь моя, — прошептала она.
Я провалился в сон.
Она не разбудила меня на очередное дежурство. И вообще меня не разбудила. Я проснулся оттого, что пара сильных рук весьма немилосердно трясла меня.
— Тео! — прошептал кто-то.
Открыв глаза, я увидел Талию в монашеской рясе, стоящую рядом со мной на коленях. Я встревожено приподнялся.
— Сколько времени? — спросил я, глуповато моргая от дневного света.
— Уже давно рассвело, — сказала Талия. — Хорошенькое дельце для профессионального шута быть застигнутым врасплох среди бела дня.
— Но Клавдий сидел на дежурстве, — сказал я, окидывая взглядом комнату.
Клавдий исчез.
ГЛАВА 13
Порой ты испытываешь желание паясничать, но сдерживаешься, благоразумно опасаясь, что тебя сочтут фигляром; однако стоит тебе отпустить поводья, и тогда… твоя жизнь может невольно превратиться в комедию.
Давай скорей просыпайся, — сказала Талия. — Там внизу началось настоящее светопреставление.
— Где Клавдий?
— Откуда мне знать? — Она пожала плечами. — Я только что сюда заявилась.
— Как тебе удалось пробраться незамеченной?
— Мне не впервой входить в мужские спальни через окно, — заметила она. — И если подумать, то я уже приходила к вам таким путем.
Я огляделся. Исчез шутовской мешок Виолы, пропали и седельные сумки с ее вещами.
— Похоже на то, что он сбежал, — сделала заключение Талия.