Шут
Шрифт:
– Похоже, осень будет дождливая...
– королева посмотрела в окно, где тугие струи воды превратились в сплошную завесу. Разумеется, как и все окна в этой маленькой гостинице, оно не имело стекла, только раздвинутые на день деревянные ставни. Крупные капли часто ударяли по подоконнику, и осыпались внутрь комнаты мелкими брызгами. Хирга хотел было прикрыть ставни, но Элея его остановила:
– Не нужно... Оставь так. Я люблю дождь.
– Дак ведь... зальет ведь... Ноги-то потом промочите...
– последние слова Хирга вымолвил едва слышно, он смущенно
'Либо ему ни разу не доставалось как следует за дерзость, либо парень тонко чует грани дозволенного, - думал Шут, глядя на склоненную голову мальчишки.
– Чует, кому можно возражать, а с кем лучше быть неприметней травинки. Если второе - то он далеко пойдет, такие люди везде ценятся... Ну, а если первое - тоже хорошо. Значит, везунчик'.
– Оставь, Хирга, - Шут и сам любил смотреть на дождь, он понимал желание королевы. Мальчик покорно кивнул, уловив твердые нотки в голосе господина, и начал потихоньку убирать со стола - трапеза была окончена.
– Ступай на кухню, возьми себе чего хочешь, поужинай там. Только не задерживайся. Как поешь - мигом обратно. Приготовишь постель королеве и на сегодня ты свободен. Медяки ведь у тебя еще остались?
– Да, господин Патрик. Спасибо, - Хирга поклонился и быстро кинулся собирать посуду. В отличие от своих хозяев, он был все еще голоден и спешил поскорее набить живот в трапезной для слуг. Когда мальчишка исчез за дверью, королева тихо вздохнула:
– Право, не знаю, что делать целый вечер в этой комнате... Идти куда-то слишком опасно, да и непогода...
– подойдя к окну она вытянула руку наружу и задумчиво смотрела, как разбиваются о ладонь крупные частые капли.
– Патрик, может, расскажешь чего?
Шут потер пальцем переносицу, перебирая в уме подходящие настроению байки, но внезапно ему в голову пришла мысль поинтересней:
– Ваше Величество, а давайте лучше спросим, нет ли у хозяина доски для 'престолов'! Вы ведь тоже любите эту забаву, я знаю.
Доска нашлась, и остаток вечера они провели за игрой. Прежде Шуту не доводилось состязаться с королевой, и он с интересом наблюдал за ее ходом мыслей. Сначала опасался, что придется подыгрывать, и поплатился вскоре, потеряв пару фигур. Стратегия у Элеи оказалась неожиданной и, как сказал бы Руальд, поистине женской. Но эффективной.
Хирга, никогда раньше не видевший этой забавы для высокородных, сидел, приоткрыв рот, и пытался постичь смысл перемещения фигур на клетчатой доске. Он вернулся с кухни довольный, как кот, сделал все, что было велено, и сразу расстелил на широком сундуке у стены свой скромный матрас, выданный ему хозяйкой. Мальчишка почти падал от усталости, но когда увидел доску, любопытство взяло верх над желанием поскорее уснуть, и он тихонько примостился у ног Шута. Конечно, Хиргино поведение мало напоминало дворцовый этикет, но и минувший день был так не похож на жизнь в Солнечном Чертоге... Этот день вдруг сделал мальчика со скотного двора защитником королевы, единственным верным ее слугой. Всего один день изменил столь многое... И Хирга уже не знал, что верно, а что нет. Королева вдруг оказалась просто женщиной, такой же хрупкой, как, наверное, была когда-то его мама... А командование их маленьким отрядом неожиданно взял на себя чудак с бубенцами...
Шут думал об этом, переставляя фигуры, и дивился тому, как резко все перевернулось с ног на голову. В какой момент он стал решать за королеву? И почему эта сильная умная женщина позволяет ему такую дерзость? Размышлял он и о странном лекаре, который знал столь много. Вопросов было больше, чем ответов, и Шут решил не забивать себе голову, а просто делать свои ходы. Он был ужасно рассеян и, пожалуй, давно уже проиграл бы партию, кабы и Элея не пребывала в таком же точно состоянии.
– Хирга, ты ведь с юга, верно?
– спросил Шут, шевеля пальцами над доской и никак не решаясь сделать ход. Ветер колебал пламя свечей, и удлиненная тень от руки неровно дрожала на стене.
Парнишка кивнул:
– Мои родители оба из Суварта. Они простые люди были, хоть и грамотные...
Королева поглядела на Шута, потом перевела печальный взгляд на мальчика.
– Что с ними стало, Хирга?
– спросила она осторожно.
– Бандиты...
– маленький вартау опустил глаза.
– Вломились в дом ночью. Думали, у нас денег полные сундуки... отец служил переписчиком, много заказов получал. Он хотел защитить нас, защитить маму... бандиты ее... ну...того... подол уже задирать начали... Но он не был воином...
– голос Хирги внезапно охрип.
– А что дальше сталось, я не знаю... Не помню. Мне тогда пятый год только шел... Потом у соседки долго жил. Она добрая женщина. Ее сын возит мед во дворец, он в деревне живет. Вот и меня пристроил...
Элея ласково провела ладонью по спутанным черным волосам мальчика. Шут с грустью отметил, как много нерастраченной материнской нежности было в этом жесте.
– Отчего же ты решил покинуть Чертог?
– спросила она.
– Разве тебе плохо жилось?
– Нет, Ваше Величество... не плохо. Вовсе, нет...
– пытаясь подобрать слова, Хирга машинально принялся кусать и без того обломанные грязные ногти. Но почти тут же вспомнил, рядом с кем находится, и от стыда растерял последнюю способность складно говорить. Сунув руки глубоко в карманы куртки и не отрывая взгляда от ее застиранного подола, он пробормотал: - Чужие там все... и все чужое... того... ну... никто там меня не хватится...
Элея покачала головой. Шут знал, что она скажет.
– Ты смелый, Хирга, но... как можно менять свою жизнь столь безрассудно? Все вы, мальчишки, такие глупые, сколько бы лет вам ни было, - и усмехнулась, будто вспомнила что-то.
– Если богам будет угодно уберечь нас, я позабочусь о том, чтобы ты больше не захотел убегать.
Ливень постепенно утих, превратившись в мелкую морось. Хирга совсем задремал и во сне прислонился к ноге Шута, точно бездомный щенок, которого пустили в дом погреться.