Шут
Шрифт:
Гнедой был смирным, он не обращал внимания на базарный шум гавани и послушно шел за разносчицей. Бедняга почти не отдохнул после ночной скачки, но Хирга убедил Шута, мол, животное на редкость выносливо: со слов парнишки конь запросто мог пройти еще почти столько же, не сбавляя темпа. Шут после этого разговора всерьез засомневался, что лошади, выкраденные Хиргой, были самыми обычными в королевской конюшне.
Тощие косицы мелькнули за чьей-то спиной и исчезли. Пока Шут, хмурясь, озирался по сторонам, отыскивая креветочницу среди многоликой толпы, к нему подошел высокий бородач в дорогом ярко-синем камзоле
– Это ты что ли на Белые Острова собрался?
– прищуренные зеленые глаза под кустистыми бровями скользнули по Шуту так, словно он здесь вместе с конем был на продажу. Из-за спины бородатого выглянула давешняя девчонка и знаками дала понять: этот хмурый тип с бурой растительностью на лице - именно то, что искал господин. Шуту так не показалось, но он для начала решил и сам прицениться к новому знакомцу и его предложению.
– Ну, я, - он спрыгнул с коня и ответил бородатому не менее дерзким взглядом, в который вложил весь свой богатый опыт общения с подобными персонажами.
– Меня зовут капитаном Улиткой, - бородач широко ухмыльнулся. Стоящий перед ним дворянчик оказался не таким уж размазней, как могло показаться на первый взгляд.
– И я дорого возьму с тебя за место на корабле, - он упер руки в бока и, довольный собой, уставился на Шута.
В ответ Шут скрестил руки на груди.
– И от какого же помраченья я должен тебе переплачивать?
– Ха!
– Улитка смачно цыкнул и широко обвел рукой вокруг себя.
– Да потому, что среди этих шлепунов ты не найдешь больше ни одного настоящего моряка, который согласится плыть на Острова.
Шут удивился.
– Почему?
– Не местный. Сразу видно. Во-о-он в той башенке, - капитан кивнул куда-то на верхние ярусы Улья, - напророчили нам крепкий шторм, парень. И теперь все сидят, прижав хвосты, надеются переждать.
– А ты чего же не следуешь советам ведунов?
– Шут не раз слышал про штормовых прорицателей, живущих в монастыре над городом. И, если верить молве, они редко ошибались в своих предсказаниях.
– Недосуг мне сидеть лягушкой в крынке! Товар не таков, чтобы ждать. Да и погода теперь до зимы будет чудовать, еще пара-тройка недель и такая начнется свистопляска, что даже я не рискну выйти в море. Так что отчаливаю завтра, если кишка не тонка - милости просим!
Шуту вовсе не улыбалось попасть в шторм, тем более подвергать такому риску королеву. Но и оставаться было нельзя. Он уже чувствовал, как захлестывает Руальда гнев, и как спешат во все концы его разведчики. Ищут, ищут... Шут тряхнул головой, чтобы отогнать мрачное видение. Капитан, конечно же, принял это на свой счет.
– Что? Денег жалко? Или боишься?
Шут пожал плечами.
– Боюсь. За жену. Она у меня на сносях, - врать во дворце приходилось часто, так что делал это он виртуозно и даже не задумываясь.
Капитан поскреб бороду:
– 'Болтунья' - хороший корабль. И команда у меня слаженная. А сам я слыву везунчиком. Впрочем, решай сам. Мы выходим утром. Ждать не буду.
Шут мучительно колебался. Улитка смотрел на него с нетерпением. А за спиной капитана маячила девчонка-разносчица, все еще мечтающая о серебряной монетке.
'Знак, - думал Шут, - мне нужен один только знак. Понять. Выбрать'
Отчаянно ища подсказку, он огляделся по сторонам. И замер. Совсем недалеко от него стоял человек в таком же черном наряде, какой был на стражнике у королевской опочивальни. Странного покроя куртка, отороченная белым волчьим мехом и штаны, проклепанные по швам мелкими железными бляхами. В первый миг Шуту даже показалось, что это и есть тот угрюмый воин, перед которым ему пришлось устраивать целое представление. Но когда чужак мельком посмотрел в их сторону, Шут увидел другое, молодое лицо. Парень, судя по всему, только-только прискакал в Улей: его конь выглядел усталым, да и сам всадник был не лучше. Какое-то время он шарил глазами по пристани, потом поймал за рукав молодую бабенку и что-то спросил у нее.
'Уже ищут!', - понял Шут и порадовался, что его приметные волосы и лицо скрыты под шляпой.
Выбор был очевиден.
– Ну, и сколько попросишь за место?
– спросил он, оборачиваясь к капитану, который успел заскучать и раскурить трубку.
– Двое вас?
– Трое. Еще мальчик-слуга.
– Небось, и лошади? По пяти золотых с каждого. Корм - за свой счет, - Улитка сделал первый ход и опять принял независимую позу, красиво пуская колечки ароматного дыма. Шут хорошо знал эту игру.
– Пять за всех. Включая корм.
– По пять с каждого, включая корм.
И понеслось. Имея в своем мешке увесистый кошель с золотом, Шут легко мог бы заплатить названную сумму, но цена Улитки была настоящим обдирательством. К тому же... как знать, что ждет их завтра, каждая монета может оказаться на счету. Когда они, наконец, сговорились о цене, капитан согласился на семь с половиной золотых, которые покрывали и корм для лошадей. Желая лично осмотреть каюты, Шут потребовал проводить его к кораблю. Перед уходом он выдал девчонке-длинные-косички ее заслуженную монету и прихватил напоследок еще пару прутиков с креветками.
'Болтунья' оказалась типичным торговым судном: крепким, круглобоким и на первый взгляд не очень-то быстроходным. Но пока они поднимались по сходням, капитан доходчиво объяснил Шуту, что внешний вид порой обманчив, и о корабле стоит судить, когда его паруса наполнены ветром, а соленая вода бурлит под килем.
'Каков поэт!' - подумал Шут, внутренне улыбнувшись, а вслух уточнил:
– И за сколько же дней дойдем до Тауры?
– Пара недель. Вряд ли меньше, сейчас ветра не те, что летом... Это если повезет, и шторм минует нас. Если же нет...
– Улитка красноречиво замолчал. Все моряки суеверны в назывании сроков - вспомнил Шут, заметив краем глаза, как, отгоняя неудачу, капитан коротко провел ногтем по деревянным перилам.
'Да, удача нам понадобится...' - лицо королевского разведчика все еще стояло у Шута перед глазами. Странное лицо. Вроде бы просто парень, но было в нем что-то неуловимо неправильное, чуждое.
Корабль тихо покачивался. Только ступив на палубу, Шут сразу почувствовал себя отрезанным от привычного мира. Казалось бы, вот он берег - рукой подать, но как будто отделен невидимой завесой. Едва не уронив шляпу, Шут задрал голову на высокие мачты. Когда-то он готов был отдать все, лишь бы взобраться до 'вороньего гнезда', ощутить босыми ступнями упругие канаты...