Шутка Вершителей
Шрифт:
Жужжали какие-то насекомые, глухо бившиеся в небольшое оконце.
— Ну-с, милочка? Где же больной? — нарушил тишину своим вопросом господин Уварик, обратившись к пожилой женщине. Так быстро взглянула куда-то в глубь дома и опустила глаза в пол.
— Туды нельзя… Хозяин не велел!
— Я — медикус! Мне можно! Ведите!
— Так, был же медикус. Хозяин не поскупился. Не жилец, евонное дитё…
— Женщина, — заговорила я. — Если это так, то мы просто посмотрим и уйдём. Кстати, а где сам хозяин господин Тринк?
— Так,
Мне надоел этот бессмысленный разговор, и я, отодвинув женщину, открыла ещё одну дверь, ведущую вглубь дома. Такой же тёмный коридор встретил меня запахом горелых трав, от которых мне захотелось закашляться.
"Что за дикость, жечь траву в наглухо закрытом помещении?" — подумала я. Через три шага я увидела маленькую щёлочку от ещё одной двери. Это из-под неё тонкой струйкой тёк белый дым.
Я распахнула дверь и увидела металлическую курильню, высокую, мне по грудь. На таких курильнях наши жрицы в своём Храме возносили благовония для Тресветлой Ады! Комнатушка была маленькая, и я закашлялась. Закрыв рот и нос рукавом, я подбежала к курильне и подхватила её за ножку.
Потом быстро вернулась обратно и, проскочив мимо удивлённого медикуса, выставила предмет, задымивший помещение за дверь.
— Но… Как же! Госпожа… Это же… Для дитяти! Мару не пущать!
Я опять закашлялась. Глаза заслезились.
— Что жгли? — резко спросил Уварик у женщины, продолжавшей громко причитать.
— Так курушкник! Как Вен нам заказал!
— Нужно было одну маленькую веточку, а ты, глупая баба, целый пук запалила! — заругался тут медикус.
— Что тут за шум? — вдруг раздался низкий мужской голос.
— Хозяин дома? — медикус переключился на мужчину, показавшегося в тех дверях, из которых я только что выскочила. Видимо, коридор вёл в несколько комнат.
— Да… Что тут происходит? Вы кто?
Пока медикус объяснял наше присутствие здесь, я, утерев слёзы, рассмотрела мужчину. Высокий, широкоплечий, довольно интересный для простого торговца! Каштановая шевелюра, аккуратные усы и небольшая борода, немного всклокоченная. Кожу его лица покрывали мелкие оспины. Видимо, он переболел когда-то этим довольно редким заболеванием. Мужчина больше всего походил или на воина, или на охотника, что жили у нас в Северной общине. Меня опять кольнуло острой тоской по дому.
— Моя дочь умирает. Ей уже осталось недолго…
— Позвольте нам самим это увидеть, и мы уйдём!
— Химка, проводи!
И пожилая женщина, поклонившись, повела нас в тот коридор, в дальнюю дверь.
Хозяин, тяжело ступая, шёл следом за нами.
Там, в небольшой колыбельке, под присмотром очень юной девушки с чёрными волосами, лежал младенец. Он хрило дышал. Его восковая кожа просвечивала все венки на личике и шейке.
— Так, так, так… Что тут у нас? Хорошо, хорошо… — забормотал себе под нос господин Уварик, рассматривая младенца.
— Прикажите подать нам воды сюда, да, чтоб, горячей! Помоем руки с моей… помощницей и осмотрим вашего ребёнка!
— Химка, слышала? Принеси!
— Разверни младенца, не будем пока терять времени, осмотрим пока так!
Девушка коротко взглянула за мою спину, и получив молчиливое согласие хозяина, быстро развернула малыша. Ребёнок вяло пискнул. Не должен нормальный младенец так себя вести! Я вспомнила, как Бертин надрывался от крика в своей кроватке, когда я пеленала его, меня мокрые пелёнки!
Это оказалась девочка, очень худая и маленькая с желтоватой кожей и дрожащими ручками и ножками.
Помыв руки, медикус начал осмотр. Несмотря на свой неприятный характер, с каким мне уже представилось столкнуться, этот человек оказался профессионалом своего дела. Осмотр был тщательным и всесторонним.
Он даже проверил ребёнка на первичные реакции, я даже не догадывалась, что и тут, в Вензосе, знают о таком!
Хозяин и молоденькая няня. замерев, смотрели на магистериуса от медицины.
— Нуссс…. Что сказать? Сердце у вашего… вашей дочери слабое. Да ещё заражение. Была у Вашей супруги родовая горячка?
— Да…
— Началась уже после родов?
— Во время…
— Чтобы определить, чем лечить младенца… гммм… женского пола, нужно осмотреть Вашу супругу.
— Но она только уснула. Мы ей отвар успокоительный дали…
— Я только посмотрю на неё, даже спящую…
— Есть идея, господин Уварик? — не выдержала я от любопытства.
— Да, интересный случай! — ответил тот, и нас провели в соседнюю комнату, где, сжавшись в комок, спала молодая женщина.
— Обратите внимание, госпожа Тибо, на цвет её лица и чёрноту под глазами. Видите?
— Да… Это то, о чём я думаю?
— Видимо, да! Я хотел бы взглянуть на её живот, но, мне кажется, и так всё понятно!
Мы вернулись в холл этого дома, где по прежнему насекомое билось об стекло.
— Ну, чтож, господин… э-э-э… — забыл имя купца медикус.
— Тринк… Можно без господина!
— Нет, нельзя. Всё-таки уважаемый торговец! Так вот, господин Тринк! Ваша супруга больна желтянкой. И во время родов эта болезнь обострилась… усилилась, и она заразила ею младенца через кровь! Желтянка — не смертельная болезнь и вполне себе излечима. Знаете такой гриб — тутовник?
— А как же… Знаю! На нём трактирщики ещё самогонку настаивают…
— Самогонка Вам не пригодится, а вот гриб… — засмеялся медикус. — Я распишу сейчас лечение для матери и ребёнка, и скажите повитухе, что принимала роды, что живот у мамаши был вздут не от несократившейся матки, а от раздутой печени! И кого Вы там из медикусов приглашали, что он не смог это определить!
— Так, господина Скрымника…
— Этого пройдоху? Только деньги из людей тянет, а пользы никакой! Не смейте его больше звать! Вот господин Кенгор теперь на корону не работает, зовите его!