Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)
Шрифт:
И когда однажды вечером к хозяйке дома пришел солидный, ранее незнакомый ей мужчина и доброжелательно посоветовал поскорее собираться в гости к сыну, а хату свою сдать в аренду, она без особой радости, но и без сопротивления приняла этот совет.
Тем более что доброжелатель подкрепил его пачкой ассигнаций и воспоминаниями о тех днях, когда расстреливали советских десантников, фамилий которых вдова не помнила, а он вот не забыл.
Мужчина сидел в густой тени — вдова экономила на электричестве, — и рассмотреть его лицо было трудно.
— А как же хозяйство, птица, садок? — заволновалась вдова.
— Здесь, — гость указал на деньги, — больше, чем стоит вся ваша рухлядь. Но кое-что продайте, и это будет нормально — нельзя ехать к сыну с пустыми руками, нужны деньги на билет, на гостинцы. А это, — он опять указал на ассигнации, — спрячьте и никому не звука. Соседям скажете, что оставляете дом на племянницу: мол, приехала она с учебы на работу, уничтожили фашисты всю ее родню, кроме вас, разумеется. Надо же где-то сиротинке прислонить голову…
— А у нее и в самом деле…
— Ага. Только если вы такая любопытная, то я еще могу вспомнить, как приходил Гнат Трофимович в гестапо со списком активистов, евреев и коммунистов…
— Ох, не надо! — побледнела вдова. — Я с радостью поеду к сыну, давно не видела, хочется внучат понянчить…
— Так-то лучше, — тяжело усмехнулся гость. Улыбался он странно: раздвигались губы, а лицо оставалось неподвижным, каменным.
Нет, это был не Юлий Макарович. Он бы никогда не сделал такой шаг — «показать» себя в работе. К вдове наведался один из его людей, которого отличал Бес за ум и хватку в сложных ситуациях, Мовчун.
— Дивчина к вам придет завтра, — сказал он.
— Неужто мне так быстро ехать? — всполошилась вдова.
— Зачем же? Поживите какое-то время вместе, познакомьте свою племянницу с соседями, соберите гостинцы — и в дорогу.
— Добре, все зроблю, як кажете, — торопливо заверила хозяйка.
— И вот еще, — сказал он уже с порога. — Если хоть кто-нибудь пронюхает…
— Я себе не враг.
— Нет, дослушайте. Если хоть кто-нибудь пронюхает, мы вас будем резать на тоненькие-тоненькие шма-точки; и даже если оживет Гнат Трофимович, склеить эти шматочки он не сможет…
От этих слов у женщины потемнело в глазах, и она уже почти не видела, как осторожно, оглядываясь, покинул пришелец ее хату.
…Так Галя Шеремет неожиданно обрела родственницу и стала почти полновластной владелицей уютного домика на окраине города.
Глава XXI
Мудрый имел все основания быть довольным ходом разворачивающейся операции. По грепсам, теперь достаточно часто поступавшим с «земель», он ясно представлял ее картину.
Злата Гуляйвитер, использовав документы Ганны Божко, успешно перешла кордон.
Она разыскала сотню Буй-Тура и пересидела там время облав и активного розыска Ганны Божко: глупо надеяться, что чекисты не возьмут под наблюдение репатриантку из западной зоны оккупации.
Буй-Тур, как и было предусмотрено, связал агента с референтом службы безопасности Бесом.
Бес обеспечил превращение Златы из Ганны Божко в специалистку по культурно-просветительной работе Галину Шеремет.
У Галины Шеремет сейчас надежное «прикрытие», хорошая, открывающая определенные возможности работа, благополучно с жильем.
Связь с нею поддерживается через Беса. Существует еще один канал связи, но он надежно законсервирован, им разрешено воспользоваться только в аварийной ситуации.
Прошло уже много времени с начала операции. Нет, действительно нечего на бога обижаться, все пока шло хорошо.
Первый, подготовительный, этап можно считать завершенным.
Мудрый твердо придерживался правила, что как у хлебороба урожай зависит от того, как вспахано поле, так и в разведке успех операции обеспечивается работой на самой первой ее стадии. Если именно здесь все продумано и взвешено, то и дальше можно надеяться на хорошие результаты.
Мудрый имел обыкновение задерживаться по ночам в своем кабинете, чтобы в тишине, без суеты снова и снова все продумать, взвесить, попытаться предусмотреть развитие событий.
Сегодня поступило новое сообщение от Златы. Она была готова к активным действиям и даже поторапливала центральный провод. Из ее донесения явствовало, что удалось сколотить небольшую (шесть человек) группу из людей, частью рекомендованных Бесом, частью завербованных самой Златой. Группа энергичная, все проверены, готовы к работе. И помощницу Злата себе подобрала — некую Лесю Чайку, псевдо «Подолянка». Агент сообщала сведения о Подолянке, и Мудрый проверил их, они совпали с тем, что было известно.
Злата просила рассматривать Подолянку в качестве своего заместителя и доверять ей полностью.
Но полностью Мудрый не доверял даже себе. Он любил подчеркивать, что человек сам себе не хозяин, он завтра может вдруг выкинуть такой фокус, о котором вчера и не подумал бы.
Мудрый полностью доверял только мертвым — эти будут молчать, как бы их ни шевелили.
У Подолянки прошлое не вызывало сомнений, ее работа и собачья преданность Рену были известны. В свое время Рен даже просил дозволу уходить за кордон вместе с курьером, которого он обозначал псевдо «Подолянка» и «Мавка». Но не мешало выяснить, как жила Подолянка после гибели проводника. Известно, что девчата, лишенные своих кумиров, к жизни относятся байдуже и способны из-за этого равнодушия на любую пакость.
В свое время у него тоже была подруга, от которой он вынужден был избавиться: решила дивчина, что сотник Мудрый ее разлюбил, и собралась наведаться в связи с этим к чекистам.
Мудрый попытался восстановить в памяти лицо Ксени, но это не удалось — почти семь лет прошло, много.
Итак, Злата готова действовать… Ей нужна техника, без нее она как бы без рук. Технику — мощный радиопередатчик — она ждет из-за кордона. Нужен ей и помощник, специалист.
Референт службы безпеки представил, как в один из дней на всю Европу заговорит подпольная радиостанция. Неважно, сколько она проговорит, — десять минут или год. Политическое значение будет иметь самый факт — поборники «самостийной Украинськой державы» не сложили оружия, они сильны, они могут говорить «оттуда» (а технически установить, откуда работает передатчик, легко) со всем «свободным миром».