Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)
Шрифт:
Несколько полок стеллажа занято книгами. «Идеологи» и классика. Томик Тараса Шевченко странно смотрится рядом с «творами» Донцова. Не место им рядом. А «Кобзарь» в чудесном издании — золотая вязь названия вытиснена на отделанной под старинный пергамент коже. И рядом с книгами — как напоминание о песенной Украине — вышитый красным и веселым голубым цветом рушник. Знала ли мастерица, как далеко унесет судьба ее рушничок?
Мудрый видит, что Леся бегло, рассеянно оглядывает его кабинет, спрашивает:
— Уютно у меня, правда?
— А Злата ничего не говорила про карту, — откликается
— Так начнем нашу беседу, — предлагает Мудрый, будто и не услышав неожиданной фразы Леси.
— Ничего не говорила Злата про карту, — упрямо твердит Леся. — А она бы сказала — знаете, какая наблюдательная Злата!
— Успокойтесь, не было тогда, когда уходила Злата в рейс, этой карты, — вынужден сказать Мудрый. И подтверждает этим не только наблюдательность Златы, но и многое другое, то, что Леся действительно знакома с курьером Гуляйвитер, что память у нее хорошая.
— А «Кобзарь» у вас стоит все тот же, что и при Злате.
Такая странная манера у этой девицы — думает вслух. И если зацепится за какую думку, то будет ее словами шлифовать, обкатывать, как ручеек водой камень-гальку. Зачем ей это? Устала или сбивает беседу с быстрого, энергичного ритма, который предпочитает Мудрый?
Мудрый допросы свалившегося из неизвестности курьера даже в мыслях называет беседами, чтоб не насторожить, не испугать раньше времени дивчину.
— Вы сели в поезд, заняли свое место, указанное в билете, а дальше?
— Я вам уже пять раз говорила, что ехала я в общем вагоне, значит, место у меня указано не было, села там, где свободно было. Простой сельской дивчине ни к чему на семь часов езды покупать купейный билет. Я должна скупой быть, экономить карбованцы. И еще выносливой — мы, селянки, не балованные комфортом, мы как-нибудь и так доберемся до своего хутора. Злата посоветовала одеться как девчата в селах: чобиткы хромовые, выходные — все-таки в городе побывала, юбка длинная, жакетка, пальто не модное, а крепкое, из плюша черного, хустка цветная. Так я была одета, и в руках у меня была маленькая вализа — с нею в нашей семье многие в город ездят, и у соседей наших такая же…
— Так, так, — кивал Мудрый. — Очень интересно вы рассказываете. Будто вижу — едет из города до дому, на свой хутор, застенчивая, не привыкшая к многолюдью дивчина. И с соседями вежливая такая, все опасается им неудобства причинить. А с кем свела дорога вас?
— Рассказывала уже… Сидела у окна, рядом со мной хлопчина пристроился — он ехал из института домой на несколько дней.
— Вроде бы не время студентам кататься, вакации не наступили…
— Я же не говорю, что он на каникулы ехал. У студента ненька захворала, вызвали его телеграммой. Сидел рядом со мной, книжку читал. На скамейке нашей третьей была пожилая такая женщина, из Ужгорода, библиотекаркой там работает. Много про Киев рассказывала — ездила туда на какие-то курсы по переподготовке. Напротив нас был офицер-пограничник, молодой еще, две звездочки у него на погонах, и ни одного ордена — значит, не воевал, уже после войны в армию пришел.
— Откуда знаете, что пограничник?
— Боже ж ты мой, какой вы непонятливый! По фуражке — зеленая она у хлопца, такие
Так у них и текла беседа — от вопроса к вопросу, и внимательный, тихий голос Мудрого завораживал, усыплял. Стронг так советовал Мудрому: не пугать курьера, не возбуждать у Чайки и мысли, что ей могут не верить. Пусть думает, будто приняли ее всей душой, как национальную героиню, совершившую славный и трудный подвиг. Вчера сам Крук торжественно поздравил Лесю с высокой наградой — «Золотым крестом». Немногие удостоились такого отличия, а вот Леся за прошлые и нынешние заслуги отмечена высшим отличием УПА. Дивчина держалась неплохо, демонстрировала Круку слезы радости, выступившие на ее прекрасных голубых глазах. Крук тоже расчувствовался: не каждый день ведь вручает награды красоткам-героиням.
— Нам бы побольше таких отважных и мужественных борцов, и Украина давно была бы свободной, — голосисто изрек Крук, крутнувшись вправо-влево — все ли слышат?
Девка чуть всю обедню не испортила. Брякнула вдруг:
— А она и так давно свободна.
Мудрому кажется, что он и сейчас слышит, как упала тогда тишина.
— Та есть как? — побагровел Крук.
— Украинский народ, друже нроводник, никто и никогда не может поработить! — гаркнула, как стрелец в строю, курьерша. Почему она назвала Крука проводником, Мудрому непонятно, ведь втолковывал ей, что вручать награду будет член центрального провода. Впрочем, это мелочи, наверное, титул проводника просто кажется ей самым высоким — Рен ведь был проводником. В целом же держалась неплохо, и Крук был доволен — поцеловал ее, поздравляя, в лоб, по-отечески.
— Не так, друже проводник, — засмеялась клятая дивчина. И сама смачно поцеловала Крука в губы. Огонь-девка!
Стронг предупредил: «Вы должны вытянуть из курьера все, что она знает. Только при стопроцентной уверенности, что она свой человек, Чайка сможет возвратиться обратно. Слишком велик риск…»
— О чем вы говорили со своими попутчиками? Расспрашивали они, кто вы?
— Я сама им сказала. Звеньевая я, из колхоза. Наша ланка высокий урожай буряка взяла. Хорошо я заработала и ездила к брату, он в городе на заводе работает…
— Поверили?
— А чего б им не верить? Дело обыкновенное, сейчас, когда перестали бояться стрельбы да облав, многие люди стали ездить в гости.
— Значит, ехали без приключений?
— Можно и так считать. Останавливались на станциях, входили и выходили люди — всех не упомнить. Вот только студент ехал со мною почти до самого конца.
— Так, так…
— Ага. Я и сама забеспокоилась, но он сошел за две остановки до моей. Попрощался, пожелал счастливого пути.
— Странный студент…
— Больше его я не видела.
— Сошли вы с поезда и…
— Пошла по адресу, который дала мне Гуцулка. У нее в боевке есть один хлопец, который, как я понимаю, в первый повоенный год контрабандой занимался. Это у них вроде бы семейная профессия, еще отец его ходил за кордон, торговал с поляками. Хлопец дал Гуцулке адрес своего брата и предупредил его, чтоб не сомневался, если к нему я явлюсь.
— Каким образом?
— Письмо послал условное. Брат нашего боевика все стежки через кордон знает.