Схватка за параллель
Шрифт:
– Только бы и дрыхли, союзнички! – мелькает в голове.
Из головы не выходят слова атлантки про раскольников: тут есть над чем подумать. Ведь получается, что на планете имеется серьёзная оппозиция Егорию; можно войти в контакт с ней и совместно придавить ставшего у нас на пути Первого. Вот только я почему-то вместо этого всячески поношу реформистскую камарилью. Видимо, слишком многое понял и выстрадал мой народ, на генном уровне впитав, что от говорунов толку не бывает, и теперь его представитель отговаривает всех от чуши революционных преобразований. Понимаю, что Иллорику, скорее всего, заинтересовали не мои вокальные данные, а слова, причём простые, о том, к чему могут привести реформы.
С этой стороны на проблему здесь ещё никто не смотрел. Конечно, красиво выглядеть этакими «рэмбами», противниками власти – это и адреналин в крови, и романтика. Наверняка молоденькие атлантки падают от восторга. Такие инициативные, отринувшие сами основы миропорядка ребята просто должны возбуждать слабый пол. Такое было и на Земле, где появлялись сначала бомбисты – они рвали в основном знать, затем террористы, которым вообще по барабану, кого грохнуть, лишь бы нагнать панику.
За болтовнёй и размышлениями платформа, приблизившись к гигантской бело-голубой пирамиде, останавливается на площадке перед зеркальными кабинками лифтов. Спустившись на остановку, галантно пытаюсь помочь даме перебраться. Илла с удивлением глядит на протянутую руку. Во всём облике недоумение. Дождавшись, когда мадам соизволит присоединиться ко мне, объясняю, чтобы не выглядеть придурком, суть жеста. Иллорика улыбается и извиняется за оплошность. У них так не принято, ибо дама найдёт себе дорогу и помощников ей не надо. Прямо как русские бабы – и в избу горящую, и коня на скаку...
Расположился в апартаментах, которым позавидовал бы и президент. Тут же получил известие, что вечером прибудет посыльный и препроводит меня на этакий крутой раут, только для своих. Со мной, должно, хотят поговорить большие пацаны. Мелькает мысль: а вдруг это мероприятие террористов, не грех парочку стволов захватить.
Связываюсь с администратором и прошу прислать кого-нибудь для покупки вечерней одежды.
– Ещё шнурки погладь да пару презервативов прихвати, – в эфир влезает Клаудио. Посылаю подальше, но он соединяет меня с Мэри.
– Андрей, как ты там? Всё ли в порядке? На кой тебе этот раут? Мы ждём.
– Маш, я серьёзно засветился, и исчезновение повлечёт за собой определённые последствия. Не знаю, кто будет на приёме. Но если серьёзные ребята собираются на беседу, а твой друг исчезнет, будет нехорошо. Подумают, лазутчик новых богов. И опять борьба, теперь вообще непонятно с кем. Место нашей встречи известно, о времени сообщу. Если быть честным, скучаю. Как ушастый?
– Передаёт привет и надеется на скорейшее воссоединение группы.
– О’кей!
Передача прерывается, и я с двухметровым «мальчиком на побегушках» направляюсь в магазин готового платья, благо он рядышком с номером. Приобретаю за валюту, одолженную Мэри, приличный костюм. У меня никогда не было ничего подобного. До раута часа два. Лезу в ванную и с великим наслаждением плескаюсь в горячей, пахнущей свежестью воде. Долго трусь мягкой губкой, буквально сдирая с себя проклятое наследие бродячей жизни, бреюсь. Внимательно осматриваю себя в зеркале: надо сказать, парень очень неплох. Настроение повышается; насвистывая, надеваю костюм.
Темнело недолго, на небе появились луны всех цветов и калибров – потрясающее зрелище! Преломляясь в атмосфере планеты, их цветные лучи рисуют воистину сказочные радуги. Стою у раскрытого настежь окна с отвисшей до полу челюстью. Красиво. Тихий стук в дверь. Юный Атлант с блестящими от восторга глазами приглашает следовать за собой. Не торопясь, одёргиваю смокинг и немного позирую перед зеркалом. Круто. Плечи расправляются, появляется уверенность в своих силах.
Итак, весь напомаженный, прилизанный, наодеколоненный следую за провожатым. Лифт поднимает на самый верх пирамиды. Воздух становится чуть прохладнее, но не утрачивает свежести и чистоты.
Под открытым небом миллионы разноцветных огоньков давят слезу по земному Новому году с Дедом Морозом и серьёзным холодом на улице: под ногами почти хрустит снежок, дым сигареты приятно щекочет ноздри. Пьяная баба пытается засунуть Деду Морозу бутылку из-под шампанского на место мужского достоинства; это вызывает огромный энтузиазм толпы, крики, выстрелы шутих, прочей китайской пиротехники. Наш Новый год!
Здесь же всё чинно и благородно. Иллорика представляет меня гостям. Медленно двигаемся; необходимо хоть парой слов переброситься с каждым гостем. Вопросы о здоровье и погоде быстро вязнут в зубах. Ну не собралась же такая представительная компания обсуждать метеопрогнозы на неделю? Это смешно, но, возможно, и на Земле так. Там никто меня не звал на банкеты. Правда, я сильно и не переживал по этому поводу.
В руках хрустальный высокий бокал, наполненный рубиновым напитком. Запах алкоголя щекочет ноздри; не рискую, подношу к губам, а чуть позже поливаю кусты. Наконец со всеми познакомился; началась официальная часть приёма. Илла просит вкратце привести огорошившие её доводы. В мёртвой тишине толкаю речь о возможном развитии межконфессиональной розни.
– Войны новых и старых богов не в новинку, если верить Легендам, и на Земле. Но здесь, в бурлящем котле нации, всё впервые.
Пытаюсь растолковать альтернативный сценарий развития ситуации.
– Возможны два варианта. Силовая борьба с местными раскольниками либо остановка ситуации в режиме застоя. Да, новая религия даст толчок развитию общества. Весь вопрос в цене, – аудитория слушает очень внимательно. – Крови будет пролито очень много. Вы молодая раса, и такие повороты очень опасны для выживания. Посмотрите на себя, Егорий постарался сделать вас воистину прекрасными. Другие боги такое творят – в кошмарном сне не увидишь. Вы здоровы и сильны. Интеллектуальный потенциал огромен, и что же, из-за кучки отщепенцев весь мир до основания разрушить, а затем в грязи и вшах строить светлое будущее, наверняка худшее, чем теперешнее? Грань между животными и разумными существами чрезвычайно тонка. Раса оглянуться не успеет, как превратится в лютых зверей, для которых нет ничего святого: ребёнка зарежут на алтаре в честь богов, женщин будут топить в реке, прося хорошего урожая, – это называется жертвоприношение.
Челюсти у ребят отвисают до пола. Публика в шоке; необходимо время переварить услышанное, иначе дальнейшее будет пониматься с трудом. Хрен с ними, пускай вникают. Иначе убедить начать активную контрпропаганду невозможно.
– Так будет, если ситуация законсервируется. А при борьбе с религиозными фанатиками – другой сценарий: тут самое главное соблюдать осторожность. Ведь каждый арестованный, тем паче уничтоженный идейный противник именно своей гибелью принесёт больше пользы для их дела. Мученический венок привлечёт на сторону новых богов сначала активную молодёжь, которой по большому счёту лишь бы подраться, побить стёкла, перевернуть урну с мусором. Но под знамёнами новой религии они сразу освящены мученическим отблеском павших. Тех назовут святыми, и ряды сторонников будут расти очень быстро. Контролировать ситуацию станет всё сложнее. Начнётся вербовка в новые структуры представителей силовых органов, то есть командования войск, полиции. Тех офицеров, которых, как им самим кажется, обошли в званиях, наградах и тому подобной мишуре. Вот тогда борьба, разумеется, активная, с ними станет невозможна в принципе.