Схватка за параллель
Шрифт:
В огромном зале гробовая тишина, муха пролетит – от гула оглохнешь.
– Такие впереди дела. Единственно возможным путём отбить молодёжь от этих течений (так сложно подобрать слова!), короче, нужно сделать данное религиозное течение не модным. Страшная сила заключена в этом коротком слове – не модно. Сейчас нахождение в рядах реформаторов просто последний писк. Поэтому движение и набирает силу и в скором времени начнёт физически беспокоить органы правопорядка. Но стоит моде на это пропасть – всё! Вы победили! Начнётся массовый отток из сект, и уж дальнейшая задача, не создавая образов мучеников – с корнем выжечь эту заразу. Только, оговорюсь, для динамичного развития цивилизации такие кровопускания, в конечном счёте, полезны, но попадать в их круговерть придётся именно вам, хотите вы этого или нет.
Прокашлявшись, монотонно продолжаю:
– Из хроник Легенд всплывает образ Атлантиды, величайшей страны древности, праматери человечества, погибшей, вероятно, не в пучине океана, а из-за распрей, междоусобицы. Это тем более опасно, если раса обладает сверхмощным оружием. Думаю, собравшиеся здесь господа могут, пораскинув мозгами, понять, что никто в этой ситуации не поможет. Егорий, конечно, способен на многое, но и он не в состоянии бороться с чумой человечества – модой. Наверняка на планете найдётся несколько головастых парней, которые в состоянии подобрать слова и вылечить чуть приболевшее общество. У меня всё.
Поклонившись, присаживаюсь за столик и, налив шипучий напиток в огромный бокал, пью залпом. Давненько столько не говорил. По пьяни бывало, конечно, и ночами трепались, но, однажды послушав запись этих бесед, ошалел. Более идиотского трёпа и придумать невозможно. Иллорика, слегка покачивая бёдрами, бледная, как и все окружающие, приближается к столику; высокий бокал с рубиновым напитком дрожит в руках.
– Никогда не переживала подобного шока. Обрати внимание, все молчат. Такое редко в нашей жизни. Видимо, объём и новизна информации с трудом перевариваются, – промолвила она.
– Откровенно говоря, не понимаю, что на меня нашло. Так убедительно и на уроках в школе не отвечал. Если у кого вопросы, пусть задают, а то мне пора. Хочу прогуляться по вашему прекрасному городу.
Лесть смущает Иллу, но, не растерявшись, она отходит и тащит за собой седовласого гиганта в объёме, что три я. Он представляется Итоном и просит разрешения задать ряд вопросов. Милостиво – ну как же, звезда! – даю добро.
– Андрей, существует ли вероятность переселения реформаторов в некое уединённое место, где возможна изоляция?
– Это вряд ли, господин Итон; видите ли, при этом возникают два варианта. Первый – начинается массовое паломничество туда и дальнейшее заражение бациллами богоборчества новых членов сект. Вы будете вынуждены ограничить доступ, но тогда появятся святые пилигримы, или как их там будут называть. Их проповеди станут очень популярны, и скоро количество реформаторов здесь превысит численность населения резервации. От чего ушли, к тому и вернёмся.
– А второй вариант?
– Это ещё страшнее. Появление практически независимого государства; вы ведь не собираетесь вмешиваться во внутренние распри фанатиков? Это государство быстро окрепнет и станет сильно не только верой единой, но и мощной вышколенной, а главное фанатически верующей в свою исключительную миссию армией. И нет солдат крепче духом, чем религиозные фанатики. Жизнь они сложат не за деньги, не за славу, а за идею. Ещё раз повторюсь, с идеей можно бороться только идеей. Думайте, ребята! Иллорика, вы извините, я, пожалуй, пойду. Денёк выдался очень тяжёлым. Прогуляюсь да отдохну. С завтрашнего дня начну знакомство с достопримечательностями вашей прекрасной планеты.
– Я провожу вас до лифта. Вы подняли престиж клуба на небывалую высоту. Не соизволите ли ещё раз в дальнейшем присоединиться к нам?
– Дорогая Иллорика, для вас что угодно; единственное, хотелось бы знать тему следующей беседы. И ещё: передайте, пожалуйста, гостям: доклад – это моё личное мнение. Ведь вполне может оказаться, что я не прав.
Передо мной распахиваются двери лифта. Поклонившись Иллорике, ныряю в спасительную пустоту. Отвык находиться среди множества мыслящих существ и проповедовать им с глубокомысленным выражением прописные истины, известные со школьной скамьи. Лифт оставляет меня на каменной террасе, с которой удобно рассматривать парковую зону города.
Совершив приличный моцион, возвращаюсь в гостиницу. Не успеваю приблизиться к двери – она распахивается, и меня встречает добрая половина команды. Нет лишь Шарика, тот наверняка в спокойном месте, где много еды и никто не таскает за уши. Обнимаю Марию. В роскошном вечернем платье и так прекрасная женщина просто подавляет красотой; ощущаешь себя несовершеннолетним пацаном, которого предки застали за просмотром порнухи.
На столе лёгкий ужин. Местные фрукты, что-то похожее на грибы, запечённое в тесте мясо. Прибыв с банкета, где из съедобного в желудке был лишь бокал сока, набрасываюсь на всё. Мясо, сочное, нежное, буквально тает во рту, а аромат фруктов и зелени ещё больше возбуждает аппетит. Я ем, а Мария кратко информирует о своём пребывании на планете. Пока я отвлекал всех своими песнями и танцами, они практически незамеченными прошли в город. Мэри нашла гостиницу для животных, и, поскольку денег у неё немерено, Шарик получил двухкомнатные апартаменты и всегда полную миску с едой. Пускай отъедается.
Клаудио, удобно устроившись на груди Маши роскошным кулоном и имея такую заступницу, буром требует информации об оконченном форуме.
– Ты, железяка, ещё пискнешь в эфире, выключу, – вполне серьёзно предупреждаю.
Но на сегодня он не боится выключателя. Кстати, со времени нашего пока небольшого путешествия комп заметно очеловечился. По крайней мере, из отшельника превратился в любознательную личность. Всё-то ему интересно.
Не нагнетая обстановки, провожу политинформацию о моём пребывании среди элиты общества. Что интересно – стоит упомянуть Иллорику, лицо моей королевы темнеет, словно небо перед грозой, и, хотя моё восхищение атлантками огромно, оставляю и эту тему. Женщин не поймёшь. Ещё на Земле для этого нашёл объяснение: если, по Дарвиновской теории, человек произошёл от обезьяны, то женщина – от совершенно другого вида приматов. Это всё расставляет по местам и не ранит душу. Здесь же вроде создатель Клаудио без обезьян обошёлся, но женщина осталась женщиной, и это любопытно. Надо будет об этом с ним пошептаться наедине.
Председательствует на скромном собрании Великая, и, похоже, бразды правления упускать не намерена. Ещё бы, первый шок прошёл, и порода богов даёт о себе знать. Конечно, лезть поперёк путных решений не буду, но издеваться над собой не позволю, наверное. Первое слово даётся, как самому отсталому, мне. Даже Клаудио, без рук и ног, по рангу выше.
– Мне кажется, случай свёл нас с интересными людьми. В том плане, что они все на стороне Егория и нешуточно ломают головы, пытаясь помочь Великому обуздать ересь. То есть кто-нибудь обязательно доложит ему о прибытии в город интуриста с широкими и нетрадиционными взглядами. Думаю, это должно привлечь внимание Первого, и тогда встреча с ним, исключающая силовой вариант, вполне возможна. Он заинтересован в спокойствии не меньше нашего. На этой базе можно поговорить за жизнь.
– Очень интересно, советую принять за основу и не терять время. Разрабатываю сейчас твою новую биографию. Вношу коррективы в архивные данные. Минут через пятнадцать всё будет готово, – проявляет бешеный энтузиазм Клаудио.
– Слышь, Челентано, не спеши! Аккуратненько, противник у нас очень серьёзный.
– Андрей, позволь и мне вставить пару словечек.
– Мэри, за ради бога! Вас слушать мы завсегда.
Дальнейшая речь богини вводит в ступор, с которым едва-едва справляюсь. Ещё труднее изображать на лице бесстрастное выражение.