Схватка за Рим

Дан Феликс

– Скажи «да»: ведь ты обручен с дочерью короля вестготов? Валерия свободна? Да?

Тотила наморщил лоб и с гневом покачал головой.

– Не удивляйся… Не спрашивай! – продолжал Агалла. – Да, я люблю Валерию со всей страстью: люблю почти до ненависти. Несколько лет назад я просил ее руки, но узнал, что она твоя, и уступил. Всякого другого я задушил бы собственными руками. Но тебе уступил и уехал – в Индию, Египет, я бросался во все опасности, предавался всевозможным наслаждениям. Напрасно: ничем не мог я изгнать образ ее из своей души. Я жаждал ее, как пантера крови. Я проклинал и себя, и тебя, и ее, думая, что она давно уже твоя.

Но вот в Александрии я встретился со знакомым мне купцом из вестготов. Он рассказал мне, что ты избран королем и женишься на дочери их короля Агилы, а что Валерия живет одна в замке Тагины. Он клялся, что это правда. Я в тот же день поехал сюда. У берегов Крита я встретил порядочный отряд. Это были персы, которых Юстиниан нанял для войны с тобой. Они находились под начальством Исдигерда, моего старого знакомого. От него я узнал, с каким громадным войском Нарзес вторгся в Италию. И вот я решил заплатить тебе мой старый долг благодарности: я предложил Исдигерду двойную сумму и привел его сюда. В отряде две тысячи всадников.

– О, – сказал обрадованный Тотила, – благодарю тебя. Такая помощь мне очень кстати.

– Но ты не ответил мне. Что ты не женат, это я знаю. Но говорят, что Валерия… не свободна… что она… О, заклинаю тебя, скажи, свободна ли она? И он схватил руки Тотилы. Но тот с досадой отдернул их.

– Все та же старая необузданность! – с неудовольствием сказал Тотила.

– Отвечай, гот! – с гневом вскричал корсиканец. – Говори, да или нет?

– Валерия моя, – горячо сказал король. – Моя теперь и вечно.

Агалла дико вскрикнул от злобы и боли и с силой ударил себя кулаками в голову, потом бросился на постель и уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить стоны. Тотила несколько времени молча, с удивлением смотрел на него и, наконец, прикоснулся к его плечу.

– Да сдержи же себя! Разве это достойно мужчины? Я думал, что, испытав однажды, к чему приводит такая дикая страсть, ты научился владеть собой. Агалла, точно тигр, вскочил и схватил кинжал.

– А, так ты напоминаешь мне прошлое! Тебе, тебе одному прощу я это. Но предупреждаю: не делай этого в другой раз. Даже от тебя я не могу снести этого! О, не брани меня, а лучше пожалей! Разве вы, люди севера, знаете, что такое любовь!

И он снова начал стонать.

– Я тебя не понимаю, – ответил ему Тотила. – Вижу только, что ты дурно относишься к женщине.

– Тотила! – с угрозой вскричал Агалла.

– Да, дурно, как к лошади, которую, если не взял один, то может получить другой. Неужели ты думаешь, что у женщины нет души? Что она не имеет своей воли, не сделает сама выбора? Неужели ты воображаешь, что если бы я действительно женился на другой или умер, то Валерия тотчас стала бы твоей? Нет, Агалла, вы – слишком разные люди. Женщина, которая любила Тотилу, едва ли согласится выйти за Фурия Агаллу.

Точно пораженный молнией, вскочил корсиканец.

– Гот, ты стал слишком горд! Как смеешь ты считать меня ниже себя? Возьми назад свои слова!

– Я сказал истину: кто любит меня, тот после никогда не сможет любить тебя. Валерия боится твоей дикости, ты внушаешь ей ужас. Тут Агалла снова вскочил и схватил Тотилу за плечи.

– Ты рассказал ей! – дико закричал он. – Ты открыл ей!… Ты… В таком случае…

– Довольно, – ответил Тотила, оттолкнув его. – Нет, л ей этого не сказал пока, хотя ты заслуживаешь…

– Молчи об этом! – с угрозой прервал его Агалла, но тотчас же переменил тон. –

Прости, – сказал он. – Я теперь пришел в себя. Завтра я сам буду сражаться с моей конницей и заглажу свою вину.

– Вот видишь, Фурий, теперь ты совсем другой человек. Еще раз благодарю тебя за помощь. Твоя конница позволяет мне привести в исполнение превосходный план битвы, от которого иначе я должен был бы отказаться. А вот кстати идут и мои главные военачальники. Не уходи, выслушай мой план.

В палатку вошли Тейя, Гильдебранд, Гриппа, Торисмут, Маркья, Алигерн и Адальгот.

– Друзья мои! – обратился к ним Тотила. – Я пригласил вас на совет. Выслушайте же меня. Вот подробная карта окрестностей Тагины. Это фламиниева дорога, которая от Капры ведет к Тагине, и спускается оттуда к Риму. Тут, при Тагине будет решена битва. Ты, Гильдебранд, будешь командовать нашим левым крылом, даю тебе десять тысяч воинов. Ты, Тейя, станешь на правом крыле с пятнадцатью тысячами и на горе позади Капры.

– О нет, – вскричал Тейя, – позволь мне быть подле тебя: я видел такой дурной сон!

– Нет, мой Тейя, – возразил Тотила, – план битвы нельзя составлять по снам. У вас с Гильдебрандом будет много дела, когда наступит решительный момент, потому что, еще раз повторяю, здесь, между Капрой и Тагиной, будет решено дело. Вот почему я и ставлю здесь половину своего войска. В центре армии Нарзеса стоят герулы и – лучший отряд его – лонгобарды. Так слушайте же. Я знаю лонгобардов, они слишком увлекаются во время битвы, на этом я и строю весь свой план. Я с небольшим отрядом своей готской конницы выеду из Капры против лонгобардов. Они, конечно, не замедлят броситься на меня. Я же со всем отрядом тотчас обращусь в притворное бегство назад в Каиру. Лонгобарды бросятся за нами и далеко опередят свою пехоту. Они погонят нас через всю Капру и затем бросятся по фламиниевой дороге к Тагине. Тут дорога суживается и проходит между двух высоких гор, густо поросших лесом. В этих лесах будут скрыты в засаде персы Агаллы. Когда лонгобарды, преследуя нас, подъедут к этим горам, я быстро поверну свой отряд назад, на них. В то же время зазвучит рог, и по этому знаку твои персы, Фурий, бросятся также с двух сторон на лонгобардов.

– Они погибли! – с торжеством вскричал Визанд.

– Но это еще только половина дела, – продолжал Тотила. – Ведь Нарзес поспешит с пехотой на помощь лонгобардам. Но я скрою в домах Капры стрелков из лука, а в Тигане – копьеносцев. И когда Нарзес бросится и захочет вмешаться с пехотой в борьбу конницы между двумя городами, наши стрелки нападут на него с двух сторон и задержат его.

– Не хотел бы я завтра быть лонгобардом, – сказал Агалла.

– Вы, Гильдебранд и Тейя, когда увидите, что пехота Нарзеса подходит к Капре, броситесь на ее центр, а мы в то же время бросимся на оба крыла и легко отделим их от главной массы.

– Ты – любимец Одина, – заметил ему Гильдебранд.

Вслед затем все разошлись. В палатке остались только Тотила и Агалла.

– Король, – сказал корсиканец. – Я хочу просить тебя об одной милости. Завтра после битвы я уезжаю и никогда не возвращусь сюда. Позволь мне перед Н отъездом еще раз увидеть Валерию.

– К чему? – спросил, нахмурившись, Тотила. – Это только будет тяжело и тебе, и ей.

– Нет, мне это принесет счастье. Или ты боишься, король готов?

– Фурий! – с негодованием вскричал Тотила. – Ступай, убедись сам, как мало походите вы друг на друга.