Схватка за Родос
Шрифт:
— Что? Забыли? Так я напомню!
Тут при маневрировании двух судов (отставшую галеру не считаем) и сложилась та ситуация, которая требовалась королевскому артиллеристу: турецкая галера стала разворачиваться, чтоб удобнее и вернее пойти на таран, и в этот момент дроб из христианской бомбарды ударил в гущу гребцов противника, разрывая плоть людей и кроша в щепы весла. Галера крутанулась, раздался многоголосый отчаянный гам.
— Капитан, — приказал Альварец, — давай-ка тоже разворачивайся быстрее, угостим его из носовых как следует!
Дружный прицельный залп нескольких носовых орудий довершил разорение вражеского корабля. Было бы желание и время,
Погоня и перестрелка продолжались. Разорив турецкую галеру, англичанин вконец обессилел и был в полубессознательном состоянии отнесен в корабельный лазарет и передан в руки врача. Враг был настойчив и упрям, и еще неизвестно, доплыл ли бы Альварец со своими высокопоставленными турками до Родоса, если бы не счастливая случайность: уже пройдя Кос, на обеих галерах узрели появившиеся на горизонте орденские корабли — большую каракку и три галеры, все под парусами. На судне Альвареца возликовали, турки сочли за благо круто развернуться и удариться в бегство. Только тогда из каюты вышли два важных мусульманина, успокоенно разглагольствовавших друг с другом на своем языке; они снова притворялись, что были выше всех этих суетных военных дел, но истомленные погоней и боем христиане не обращали на них внимания. Две смены гребцов тут же обессиленно обмякли на своих банках, предоставив собратьям незавидную долю гребного труда…
Встретившись с орденскими кораблями, каракка из Петрониума встала на якорь. То же сделали и прочие суда за исключением одной галеры, ринувшейся вслед за турками. Галерный комит с бригадой корабельных плотников на скорую руку чинил повреждения, заботясь, главное, чтобы хоть как-то наладить руль.
Тем временем завязался разговор.
— Вы оттуда — а мы туда! — заливаясь веселым смехом обратился к коменданту де Зуниге рыжебородый синеглазый гигант — капитан каракки, обветренный, с повязанным на голове красным платком — наш старый знакомый Роджер Джарвис — кутила и пропойца, весельчак и сквернослов. — Вот, везем вам денежки, оттого и конвой такой!
— Что за деньги, Роджер? — поинтересовался брат Альварец. — Я их как бы ниоткуда не жду, да и вестей не было.
— Деньги везу я, брат Альварец, — ответил вместо капитана бледный рыцарь со строгим, слегка полным лицом. — Два с половиной года скоро, как брат наш и господин Пьер д’Обюссон послал меня в Англию и Ирландию, где в последней, с позволения короля Эдварда, я продавал индульгенции от всесвятого отца нашего папы именно в пользу укрепления Петрониума. Теперь вот везу их к вам.
— Брат Джон Кэндол, английский "столп", если я не ошибаюсь?..
— Собственной персоной.
— Мне их везти не доверили! — засмеялся Роджер, и все, кто слышал его слова, тоже волей-неволей рассмеялись: зело поучительная история о богатстве и разорении Роджера Джарвиса уже не первый месяц была притчей во языцех… Полученные двести золотых крон за разрушение турецкого плавучего моста растворились в небытии! Здравомыслящие благонамеренные люди говорили моряку: сдай деньги в оборот венецианцам или заведи пару-тройку кораблей, займись торговым делом, перепродавай, наживай деньгу на деньгу, домище выстрой. Да куда там! Ну, домик он приобрел, как и намеревался, да попутал бес — купил еще себе толстую турчанку с черными как смоль волосами до колен. Она через пару месяцев и сбежала от него при случае
— Деньги — что ежик: словить легко, да удержать трудно.
Оставалось только согласиться и пропить дом с присловьем — как пришло, так и ушло!
Магистр, ненароком узнав об этом, выкупил герою дом и поставил на ответственный пост — поручил капитанствовать на трехмачтовой орденской каракке. Джарвис был рачительным хозяином и ответственным капитаном: на каракке царили чистота, порядок. В объемном чреве судна лежали двести каменных ядер к установленным по бортам восьми бомбардам, несколько бочек с порохом, аркебузы с огнеприпасами, груды абордажного оружия — в общем, Джарвиса просто так взять было нельзя, да он и не дался бы. Неслучайно поэтому он и был сейчас отправлен в Петрониум с деньгами.
— Придется вам обождать меня в замке Святого Петра! — крикнул Альварец Кэндолу и Джарвису. — Сейчас с вами разобраться не могу, срочное дело к великому магистру.
— Пусть так, что ж делать. Главное, уведомите об этом начальство, чтоб нам потом не выговаривали!
— Властью коменданта повелеваю.
— Ясно!
На голос Джарвиса из галерного лазарета выковылял одноглазый и, удивленно охнув, спросил:
— Никак Джарвис из Плимута?
— Он самый — только в Плимуте я не был лет уж двадцать! А ты-то что за старый черт? — Тут благочестивых иоаннитов передернуло, но все знали: Джарвиса не исправить, и это еще не самое худшее, что он может сказать. От его речей может не только рай, но и ад содрогнуться. — Что хочешь, со мною делай — не признаю!
— А вот вспомни, кто одним выстрелом взорвал пороховой погреб на ланкастерце, так что нам уши заложило, а от них только руки-ноги по сторонам да в небо полетели. Вот была забава! А что сказал юный король Эд? Сказал: "Мой громовержец!"
— Лопни мои кишки, Гарри, первый канонир!
— А кто ж еще!
— Где глаз-то потерял?
— Пришлось одолжить туркам, но я с ними рассчитался уже, спроси после, как.
— Не сомневался!
— Если бы не турки, мы с тобой двумя годами ранее встретились бы. А теперь я в госпиталь, так что заходи навестить, только знай — без джина не приму!
— Непременно! Правда, насчет джина не обещаю, но что-нибудь наподобие недурное отыщу. А потом к себе на корабль возьму — пойдешь?
— Как только оклемаюсь, так сразу!
— Ну, дай-то Бог, дружище!.. А, жалко, что ты к осаде не поспел — застал бы нашего общего знакомого, так сказать — самого сэра Томаса Грина!
— Это ж кто бы мог подумать!
— Да, тоже ушел вот было от смуты сюда, на Родос, да здесь не спокойней, чем в Англии оказалось. Вернулся туда вместе с внуком, как тот более-менее оклемался от ран. Писал вот нам, что стал приором в Шингэе, внука, сэра Даукрэя, тоже хорошо пристроил. Что ж, они герои, им почет и слава!
— Я видел их обоих не столь давно, — тихо промолвил сэр Кэндол, но его никто не услышал; ему доселе было горько, что он был отправлен "в тыл" в столь славный момент…
После наскоро сделанного ремонта суда разошлись, и дальнейшее продвижение как тех, так и других осуществлялось уже без происшествий. По правому борту галеры замка Святого Петра оставались мелкие острова, включая Тилос, и затем уже возник Родос — столица орденского государства иоаннитов…
Весь город-крепость многие месяцы был как бы одной громадной строительной площадкой, стремительно восставая из руин, и все горестные уроки турецкой осады были основательно учтены д’Обюссоном.