Шведская сказка
Шрифт:
Пока пожитки обитателей дворца грузили на телеги, внутри уже кипела вовсю работа. Снимали перегородки, замазывали стены и вешали драпировки, натирали паркет. Трудно себе представить, что из себя представлял королевский двор, который должен был принять в Тюильри господин Мик.
В национальном архиве Франции сохранился список помещений для дворцовых служащих, что наскоро обустроили во дворце 6 октября 1789 года. Здесь были: «кравчие короля», «поджариватели королевского жаркого», «состоящие при кубке короля», «мороженщики короля», «сливочники короля», «булочники короля», «королевские истопники», а также: «служанки, состоящие при печке королевы для согревания принцесс», «мальчики, состоявшие при дамах принцесс», и даже «немец-булочник, состоящий при королеве» - Мария-Антуанетте обожала венские булочки. Множество всевозможных лекарей – хирургов, врачей, аптекарей, пронумерованных по степени их важности. И это отдельно – для короля, для королевы, королевских детей, и прочих принцесс и принцев – родственных королю. А еще ведь были парихмахеры, столовые слуги, контролеры столовых слуг, главные конюшенные, солдаты охраны и… этот список бесконечен.
Печальное шествие королевской семьи от Версаля до Тюильри длилось семь часов. Покои еще не были готовы, но временно разместиться в них было можно. Следующим местопребыванием семьи Людовика XVI уже станет тюрьма, откуда ему и прелестной Марии-Антуанетте предстоит отправиться в последний путь – на гильотину.
***
Ольга с Петром возвращались назад. В Або, через бургомистра раздобыли коляску с кожаным верхом, теперь в ней ехала Ольга и раненый Нурминнен. Последний все порывался свое место Петру уступить, но влюбленные настояли. Петр ехал рядом, а гигант Виховайнен возглавлял шествие. Торопиться было некуда, стояла осень, с ее дождями, оттого солдаты частенько останавливались, выбрав место для ночлега поприличнее. Здесь, в глубине Финляндии, война почти не ощущалась. Передвижений войск не было, да и продовольственные комиссары не особо утруждали себя поголовным сбором припасов у местных жителей. Можно было сыскать и скромную сельскую гостиницу. В средствах путешественники не нуждались. Молчаливый гигант Виховайнен всегда оставался солдатом, и прежде чем спалить Шауберг, немного пошарил по сундукам, да и нашел пару мешочков с настоящими серебряными талерами.
– У нас же есть деньги! – сначала возмутился было Веселов, увидев трофеи.
На что силач проронил:
– А экипаж?
– Что экипаж? – Петр не понял. Виховайнен показал на девушку, сидящую на руках у Веселова:
– Купим! Это, - он подбросил монеты, - лишним не бывает.
И ведь прав оказался. Чтоб так быстро бургомистр Або коляску им сыскал… про него говорили: «Зимой снега не допросишься!». Так и поехали.
Отужинав вместе, Виховайнен кивком головы забирал с собой Нурминнена – оставь, мол, молодых, им только тебя не хватает. А они уходили в отведенную Ольге светелку. Брались за руки и долго-долго смотрели в глаза друг другу.
– Обними меня, Петя. – тихо попросила вдруг она. – Мне так хорошо и спокойно в твоих объятьях.
Веселов шагнул вперед, и правой рукой обхватил девичьи плечи, а левую положил на талию.
– Оленька, милая, любимая, как я счастлив… - ласковый голос Петра, смешные милые глупости, которые он еле слышно нашептывал ей на ухо, звучали, тихой музыкой для девушки, на чью долю выпали такие страшные испытания.
– Петенька, родной мой… - и без всякого принуждения, страха или стеснения Ольга потянулась сама к нему, обхватила руками его голову и прижалась всем телом, ощущая только в нем единственную свою половинку, в которой ей хотелось сейчас раствориться всей без остатка. Она легко и безбоязненно поцеловала его в губы. А Петр, казалось, только этого и ждал. Они целовались с такой жадностью, словно последний раз в жизни. И Ольга, забыв про все сейчас на свете, устремилась ему навстречу, отдав в поцелуе всю свою жажду любви и счастья, которого ей так не хватало. Петр оторвался первым от ее губ и стал покрывать поцелуями лицо, шею и плечо, до которого добрался, отогнув воротник платья.
В следующее мгновение они уже лежали на узкой кровати. Их тела соприкасались так тесно, что через плотную ткань одежды они ощущали весь жар и напряжение, исходившие друг от друга. Его руки заскользили, вздрагивая от волнения по ее телу, дотронулись до бедер, прикоснулись к груди. Ольга застонала от невыразимого наслаждения и вся подалась навстречу ласковым прикосновениям. Этого человека она любила и желала всей душой! Всем сердцем и телом! И они устремились навстречу со всей пылкостью и восторгом молодости, с впервые испытанным чувством взаимной любви. Не на минуту не прекращая поцелуев, не разрывая объятий, они освободились от стеснявшей движения одежды и слились в одно целое.
И когда он вошел в нее, небольшая боль, что испытала при этом Ольга, тут же растворилась в неиспытанной доселе радости наслаждения. Она окончательно поняла, что безраздельно и вечно принадлежит, и будет принадлежать только ему – ее единственному и любимому мужчине. А Петр шептал что-то ласковое, проникая в самую глубь закрутившего их вихря ощущений и чувств. Ольга вскрикнула и забилась в его руках, изгибаясь и трепеща от сладостных судорог, что пробежали по всему ее телу, и окончательно лишившись сил, раскинулась на кровати.
– Оленька, милая, голубушка, счастье мое бесценное. – Петр медленно и осторожно покрывал поцелуями лицо девушки. – Моя маленькая колдунья, однажды вышедшая из финского леса…
– Это Клер была колдуньей! – Ольга, легкая тень промелькнула по ее лицу, но она тут же счастливо улыбнулась в ответ, не открывая глаза. – А я просто - твоя любимая!
– Ты не просто моя любимая, - шептал он ей в ушко, и она забавно морщилась – щекотно, - ты теперь еще и моя жена.
– Ой! Совсем забыла, а как мы поженимся? – Не стесняясь своей наготы, она села на узкой кровати и, улыбаясь, с любопытством посмотрела на Петра. Пока он раздумывал, она тут же перевернулась и удобно устроилась на его груди, тонкими пальчиками перебирая завитки волос, и ожидая ответа.
– Мы вернемся в Россию, приедем в Хийтолу и обвенчаемся. – твердо произнес Петр.
– А тебя отпустят? – лукаво поглядывала на него.
– Это не имеет значения! – Веселов настроен был решительно.
– Я верю тебе, милый! – и ее головка опустилась ему на грудь. Он стал покрывать бесчисленными поцелуями этот ворох душистых, пахнувших чем-то родным и невероятно близким, волос.
Стединк был рад счастливой развязки всей этой истории. Он выслушал сначала четкий рапорт капрала, затем сбивчивые слова благодарности девушки.
– Дорогая фрекен фон Вальк! – Стединк даже выглядел, как-то торжественно. – Мне доставило неописуемое удовольствие услышать о том, что это… - он запнулся, подыскивая нужное слово, - … это недоразумение, эта неприятность завершились столь благополучно. Позвольте мне от своего имени и от имени нашего короля Густава III, которому я писал и который одобрил все наши действия, выразить восхищение вашим мужеством, свойственным скорее не женщинам, а солдатам. Вы проявили себя, как истинная дочь и внучка офицера. – Стединк склонился и почтительно поцеловал руку девушки.
– А что дедушка… вы его знаете? – изумилась Ольга.
– Имел честь познакомиться с почтенным и заслуженным воином, господином полковником Веселовским.
– Он здесь был?
– Да! И мне было чрезвычайно приятно общаться с ним. А теперь, я думаю, что не мешкая вам следует отправиться в Нейшлот, где он вас ожидает в компании с не менее славным воином и ветераном майором Кузьминым.
– А… как же… Пе… - девушка чуть было не произнеса истинное имя Веселова, но вовремя поправилась, - Пайво Вессари? Мне бы очень хотелось, чтоб мой спаситель сопровождал меня, господин генерал, ведь это в вашей власти. Мне страшно без него. Когда он рядом, я чувствую себя в безопасности.