Шведское огниво
Шрифт:
Сообразили это не только чужеземцы из закатных стран. Дошло и до Булгара. Тамошние купцы уже давно были недовольны, что их потеснили на старых торговых тропах. По степи ходили они не дальше Хорезма, по реке – до моря. Только бередили душу рассказы о том, какие барыши получают с их же товаров те, кто везет их дальше. За море. Или за горы. Вздыхали – не пробиться туда. Как на Югру через Чердынь.
А тут поманила дорога с другой стороны. К золотым закатным странам. Купцов оттуда не пускали дальше Новгорода. Булгарцы редко пробирались дальше Новгорода Нижнего. Вот и поблазнила мысль торговать напрямую через Устюг. Вскоре нашлись и люди, которые взялись пособить. Еще со старых времен немало разного народа уходило от шведского короля в наши леса. Остались былые связи. Они и помогли обмениваться весточками торговым людям с той и другой стороны.
Таким человеком и стал этот Иов. Новгородец или еще кто, только был он посланцем из города Висбю на острове Готланд. Мимо этого острова раньше все пути на Русь лежали по Янтарному морю. Корабли шли оттуда в Неву, а дальше – на Новгород. Большая была торговля. Несметные богатства шли через готландские склады. Сам Висбю так и звали: царицей Янтарного моря. Потом на Неве стали больше ратиться, чем торговать. Купцы из города Риги проторили на Русь другую дорогу – через Псков. Совсем уже было стала уходить память о прежних временах.
Тут и подвезло. Сразу с двух сторон. С одной – Новгород со шведами мир заключил и крепость на Неве поставил. С другой – Тевтонский орден захватил Ригу и построил там свой замок. Божьим рыцарям на торговлю наплевать. Они издавна мешали рижским купцам ездить к православным-схизматикам. Теперь этот город оказался под их железной лапой.
Купцы Висбю поняли: возрождение старого морского пути в русские земли сулит огромные выгоды не только им. По Янтарному морю ходят корабли богатейших немецких городов. Прибавь к этому поманившие издалека сокровища легендарной полусказочной Перми, о которой рассказывали в своих сагах еще викинги. Знают немцы и про Булгар. Хоть торговли с ним и нет, но люди из тех краев там нет-нет да бывают. Знают, что Булгар – начало двух великих торговых путей к богатствам Востока. Один – по реке в Персию, другой – через степь в Китай. Сейчас этот путь держат в руках итальянцы. А если пробраться к нему через Русь? Есть от чего закружиться головам.
Так что этот Иов просто гонец. Первая ласточка. Хоть весны и не делает, но за ней прилетят другие птицы. По разведанной ею дорожке поедут важные послы. От богатейших и сильнейших немецких городов. Приедут не просить – предлагать.
Музаффар хорошо знал, что людей из закатных стран в последнее время привечает любимая жена хана Тайдула. Стал торить к ней тропку через ее брата. Подарков не жалел. Благо поддержали другие булгарские купцы, посвященные в замысел. Казалось – только руку протяни. Сегодня должна была состояться встреча посланца с эмиром.
Но корабль из Сарая прибыл без него.
XXIX. Искусство завязывания узлов
Музаффар, похоже, не врал. Все в его рассказе сходилось. Злат вспомнил горящие алчным блеском глаза Авахава, когда тот говорил про закамское серебро. Обычная купеческая свара из-за барышей. Что здесь делают эмиры, князья и даже ханы? Печально, но они всего лишь товар. Который нужно вовремя купить, чтобы потом выгодно продать. Чем дальше – тем больше. Злат грустно улыбнулся. Во что же при таком положении дел превращаются их подданные? Простые люди? В разменную монету?
Эта мысль снова пришла ему в голову утром, когда он встретил Касриэля. Меняла ни свет ни заря дожидался его у дворца. По вполне обыденному делу: сообщить, что купец Авахав открыл на имя Злата счет в пятьсот иперперов.
– Можешь забрать, когда захочешь. Если оставишь у меня, буду начислять шесть процентов каждый год. Если обещаешь долго не брать, то больше. Как договоримся.
– Надо же. Думал, наша договоренность уже не действует. Мы так крепко поругались.
– Авахав – купец, – наставительно заметил Касриэль. – В этом деле нужно исполнять свои обязательства. В счетных книгах не место страстям и обидам.
Вот тут Злат и заподозрил, что в этой сделке сыграл роль товара.
– Святые отцы запрещают взимать процент. Пусть хранятся у тебя просто так.
Менялу это не удивило. Похоже, он часто слышал такое.
– Тогда я отправлю твой процент на благотворительность. В церковь передать или просто раздать нуждающимся?
– Решай сам. Ты в этих делах лучше меня понимаешь. Купца Музаффара знаешь?
– Из Булгара? Он рабами торгует. Богатый человек. Дела имеет больше на Красной пристани – торгует с бакинскими и астрабадскими. Хотя держит и немалый торг в Сарайчике с хорезмийцами. Северные рабы – хороший товар. Язычники. В странах ислама ведь единоверцев нельзя держать в рабстве. В Сарае появляется только летом. Зимой ему здесь делать нечего.
– С генуэзцами и венецианцами дела имеет?
– Венецианцы, сам знаешь, у нас только появляются, а без генуэзцев никуда. Тоже через Красную пристань. Хотя в горах у него с ними вражда. Ты же знаешь, что в Булгаре правый берег Итиля называется горами? Туда уже прямые тропы через Азак и донскую степь протоптали, скупают рабов по дешевке. Сейчас в Крыму самый большой невольничий торг. Только булгарских туда не допускают.
– На базаре что толкуют? Не ходит слухов, кто твою контору подломал?
– Пока тишина. Я уже через надежных людей объявил потихонечку вознаграждение за возвращение. Уж больно хлопотно все восстанавливать.
– Сам-то ни на кого не думаешь?
Касриэль развел руками:
– Ума не приложу. Пользы ведь от этого никакой. Бумаги эти никому не продать – в чужих руках они гроша ломаного не стоят. А в то, что это сделали безо всякой корысти, по дурости, я не верю.
На том и распрощались.
Эмир его уже ждал. Второй день он приходил во дворец раньше своего помощника, пора с этим заканчивать. Злата мягко пожурил:
– Ты что же ко мне никак не зайдешь? Жены тебя каждый вечер ждут. Уже разузнали где-то, что ты булгарский чак-чак любишь, каждый вечер целое здоровое блюдо велят готовить.
Видно, жены допекали его похлеще, чем служебные хлопоты.
– Сам видишь, что творится… – вздохнул наиб. – Домой не могу дойти, рубаху поменять. Вчера эн-Номан до вечера продержал. – Эмир настороженно прищурил глаз. – А ночью… – Злат зловеще понизил голос. – На том самом постоялом дворе некий человек разыскивал того пропавшего постояльца.