Шведское огниво
Шрифт:
Туртас действительно был там. Грелся на солнышке во дворе, примостившись на бревнах в углу. Было тепло. Настоящее бабье лето после затяжных холодных осенних дождей.
– Эн-Номан тоже вспомнил этот шрам, – сообщил Злат.
Туртас не удивился:
– Немудрено. Он же тогда был лекарем у Тохты. Лечил девочку.
– Может, сказать ей?
– Не стоит. Это очень опасное знание. Не всякому его можно доверить. Эн-Номан матерый волк – он знает, как нужно с ним обращаться. Нам с тобой лучше сидеть в сторонке и помалкивать. А Юксудыр лучше и вообще не знать, – добавил он после некоторого раздумья.
Всадники показались на дороге, когда за рекой по небу уже разливалась вечерняя заря. Светлая, золотая, обещающая завтра ясный солнечный день. Целый отряд скакал со стороны заставы. Со стороны дороги в новый дворец.
Злат осторожно приблизился к воротам, чтобы незаметно рассмотреть окружающих. Сомнений не оставалось. В окружении свиты по дороге скакал Могул-Буга. Чуть позади держался верный стремянной. Немного поколебавшись, наиб встал так, чтобы его можно было увидеть. Но выходить на дорогу не стал. Зоркий глаз молодого эмира сразу приметил наиба, и роскошный аргамак, явно туркменских кровей, тут же замедлил бег и повернул к воротам.
– На ловца и зверь бежит! – весело произнес эмир, легко соскакивая на землю. Хороший знак. Оказывает почтение, не стал приветствовать с коня. – Или ты уже ждал меня? Рассказывают же чудеса про твою проницательность. Мой стремянной рассказал, как ты его выручил. Можешь не сомневаться, я в долгу не останусь. – Злат снова с удовлетворением отметил: прозвучало «выручил», а не «помог». – Думаю, ты уже нашел тех людей, что украли письмо?
– За это время на меня обрушилось столько забот из-за жалобы Алибека, что было не до купеческих сундуков. К тому же я не видел в этом большой необходимости. Меняла даже прошения не подал. Сказал, что по этим заемным письмам все равно никто денег не получит.
– Что за жалоба Алибека? – насторожился Могул-Буга. Видно, не успел прочитать послание сарайского эмира.
– Обвинил меня в измене. Дал объявление эмиру Сарая. Так что пришлось посидеть под стражей. Сказал, что я в сговоре с прибывшим из Москвы священником похитил пленного литовского княжича.
– Значит, я вовремя. Вчера только мне доложили, я сразу велел собираться в дорогу с утра пораньше. А сам к Узбеку. – Даже ханом не называет. По имени, как члена семьи. И непростого – брата любимой жены. – Он вчера срочный приказ отослал голубиной почтой. Помогло?
– Дело решилось само собой. Беглый княжич явился к эмиру и рассказал, как все было.
– Так он от Алибека удрал? – злорадно смалодушествовал Могул-Буга.
– Тот затеял тайные переговоры с московским посланцем. Хотел продать пленника за тысячу сумов. Пока возили его туда-сюда по ночным улицам, тот возьми и прыгни в кусты. Ночь, туман.
– Молодец! Борзый! Люблю таких. Где он сейчас?
– У эн-Номана гостит. Эмир сказал, что лично его к хану отвезет.
По лицу Могул-Буги пробежала тень недовольства. Не зря говорили, что его сестра с шейхом друг друга недолюбливают. Что делать? Места у хана в сердце не так уж много. Две бараньи головы в одном котле не уварятся.
Могул-Буга был совсем молод. Если не сказать юн. Наверное, ровесник Сулеймана. Глядя на него, Злат подумал: да впрямь ли он сын Кутлуг-Тимура? Двадцать лет прошло со дня исчезновения. Скорее всего, его отец уже Сундж-Буга.
– Это тот самый двор, откуда исчез таинственный постоялец? – неожиданно перевел разговор эмир.
– Который, как я понял, держал путь к тебе? – закончил за него Злат.
– От тебя ничего не скроется, – снова польстил Могул-Буга. К чему бы это? – Мне нужна твоя помощь.
– Ты так близко принял к сердцу мое несчастье и бросился на помощь, что я горю желанием тебя отблагодарить.
Могул-Буга проглотил это за милую душу.
– Найди тех людей, которые ограбили этого менялу.
Удивление Злата было совершенно искренним:
– Зачем тебе это дурацкое письмо?! Выяснилось уже, что в нем никакого заговора.
– Да не нужно мне это письмо! Отдай его сразу меняле, как найдешь, он тебя отблагодарит. Мне нужны люди, которые его украли. Понимаешь? Люди!
– Если ты хочешь, чтобы я разгадывал для тебя загадки, то, по крайней мере, не загадывай их сам.
Могул-Буга повертел головой, остановился ненадолго взглядом на входе в дом, после чего решительно направился к бревнам, с которых только что незаметно убрался Туртас.
– Устал, как старая лошадь. До рассвета выехали, весь день в седле.
Сели. Эмир с наслаждением вытянул ноги.
– Умные люди говорят: если хочешь получить хороший ответ, то задай хороший вопрос, – напомнил Злат.
– Я тебе доверяю. Ты честный слуга хана, далекий от всяких интриг. К тому же ты осторожен. Сестра велела мне обращаться только к тебе.
Вот как! Сама могущественная Тайдула, оказывается, удостоила скромного сарайского наиба своим вниманием. Почему-то это известие не принесло радости. Вспомнились змеиные глаза и вкрадчивый голос Баялунь. Тоже ведь была любимой женой Узбека. Хотя о ней вернее сказать – главной. По спине прошел неприятный холодок. Им потянуло из того самого мира страшных тайн, которые уносят в могилу.
– Некоторое время назад ко мне обратился один булгарский купец. С очень заманчивым делом. Купцы из закатных стран хотят наладить торговлю с нашим улусом. Только это не те, которые в Крыму, а с севера. С Янтарного моря. Они раньше здесь торговали, еще Менгу-Тимур им охранную грамоту выдавал. Потом войны и нестроения все это похерили. Теперь хотят снова через Русь в Булгар ходить. Попросили помочь, замолвить словечко перед ханом, как водится. Большие барыши от этой торговли ханской казне обещали. Пока только тайный гонец из тех краев к нам добрался. Чтобы получить охранную грамоту для послов. Тайно – оттого, что многим этой прямой торговли очень бы не хотелось. Многие с этого перепродажей живут или тем же товаром промышляют. Большой выгоды лишаются. – Эмир посмотрел на дом и поднял ладони, словно признавая обреченность предприятия. – Так оно в конечном итоге и вышло. Посланец до Нового Сарая не доехал.