Шведское огниво
Шрифт:
Брат Адельхарт принял Злата и его юного спутника со всем возможным радушием. Этот хитрый и еще не старый проныра появился в Сарае уже давно. Проповедовать слово Божье, как другие монахи, не спешил, предпочтя этому богоугодному делу заботы хозяйственные. Он подвизался в миссии на должности эконома. Хозяйство у монахов было невелико, и времени хватало на иные занятия. В ведении Адельхарта находилась, помимо всего прочего, голубиная почта. Секретная переписка.
Католические миссии в Орде потихоньку возникали в самых разных местах, медленно, но верно покрывая державу ханов своей сетью. Эти миссии были не только местами притяжения и опоры для приезжих из вечерних стран, находящихся в сени папской тиары. Они потихоньку обретали прихожан среди подданных хана и влияние в здешних делах. Яса Чингисхана защищала их от соперников, да и среди монголов было немало христиан. Хотя и принадлежащих к церкви еретика Нестория, но не разбирающихся в этих богословских тонкостях и искренне считающих единоверцами всех, кто верует в Христа.
– Ты все-таки решил поискать тех ребят, что предлагали мне пятьсот иперперов за сундук? – с ходу поинтересовался Адельхарт.
– Если бы только это… У меня для тебя печальная новость, брат Адельхарт. Любимая жена хана заподозрила во всех этих интригах злой умысел против ее благополучия и решила всерьез разворошить ваше осиное гнездо. Для этого в Сарай вчера прибыл ее брат Могул-Буга. – Насладившись вволю смятением монаха, Злат продолжил: – Но я могу замолвить за тебя словечко. Ты же знаешь, как я тебя люблю?
Адельхарт криво улыбнулся:
– Думаешь, я ожидал чего-то другого? Эти купчишки только и делают, что гадят друг другу. Мало того, в свои распри они впутывают церковь. С тех пор как папой стал кагорский меняла, нашим катехизисом стали счетные книги. Летом они втянули меня во всю эту возню со свиной ногой. Зачем? Видишь ли, венецианцы хотели напакостить генуэзцам. Сами в здешних делах ни уха ни рыла не понимают, пирогов на базаре без толмача не могут купить. Давай, брат Адельхарт! Суй голову в петлю!
– Но ведь похитить дочку эмира Улуг-Тимура было твоей затеей? – справедливости ради напомнил наиб.
– И что? Кому от этого стало плохо? Девушка нашла себе хорошего парня. Два любящих сердца соединились.
– Кто мог захотеть причинить зло Тайдуле? Она ведь всегда поддерживает христиан, все это знают. Чем она вдруг вашему брату не угодила? Ты же наверняка догадываешься.
– Несколько лет назад, когда был объявлен этот самый крестовый поход против Орды, польский король отправил к папе двух пленных татар. Я еще тогда подумал: зачем? Проповедников, знающих кипчакский, ясский, мордовский языки, хватает и так. Когда пятнадцать лет назад в Крыму основали епархию, то стали учить местных мальчиков. Благо нет недостатка в невольниках, которых можно выкупать. Если в Авиньоне хотели посмотреть на живых татар, могли бы вообще их целый полк набрать у себя под боком в Генуе. Туда их с каждым кораблем десятками отправляют. Зачем посылать двух пленных к папскому двору? Что это за такие ценные люди? – Адельхарт замолчал и долго глядел в окно, через раскрытые ставни которого комнату щедро заливало солнце. – Знаешь, что меня сразу насторожило и в том и в другом папских посланниках? Сюда часто присылают новых людей, выучившихся в Крыму. Отсюда они отправляются в другие миссии. Все они прекрасно знают здешний язык – он ведь для них родной. Но, как и положено приезжим, долго осваиваются. Понимаешь? Нет знакомых, не разбираются в местных порядках. Чтобы обжиться, чужому человеку нужно время. Так вот, эти двое сразу напоминали щуку, брошенную в реку. Особенно второй. Он даже ни разу не обратился за помощью. Ведь я не лгу, когда говорю, что не знаю, чем он занимался и для чего приехал.
– Ты, кажется, ругался по-польски? – напомнил наиб. – Тебе ничего не придет на ум, если я скажу, что этот человек приехал сюда через Прагу и один из немецких городов у Янтарного моря?
– Сейчас в Польше новый король. Возможно, подуют новые ветра. Скорее всего, это первая ласточка, принесенная ими.
XXXII. По волчьему следу
– Вот все и увязалось в один узелок. Понятно, что это были за пленники и почему польский король их отправил к папе. Они рассказывали очень занятные истории. Про тайные языческие обители, упрятанные в лесах, а самое главное, связанные между собой. Про дочь влиятельного ордынского эмира, спрятанную от посторонних глаз до поры до времени. Язычники ведь самый лакомый кусочек. Окрестить их легче, чем мусульман. И тем более православных. Эти двое тоже не сразу своими стали. Семь лет их приручали, отпустили, только когда окончательно убедились в их преданности. Так что напрасно Могул-Буга здесь подвоха ищет. Хотя при чем здесь он? Тайдула.
Злат с Илгизаром ехали шагом в сторону дворца. Наиб выбрал окружной путь. Как он выразился, задами. Где в эту пору почти пустынно.
– К ней эти бывшие оборотни и пробирались: и первый, и второй. Хотя почему бывшие? Оборотнями и остались. Так что нам с тобой сейчас нужно крепко подумать, кому про все это первому рассказать: Могул-Буге или эн-Номану? – Злат засмеялся. – Теперь-то можешь восстановить все, что произошло с этими двоими?
– Первый должен был забрать в лесах Юксудыр и отвезти ее к Тайдуле. Заодно по пути избавиться от соперников. Добраться до ханши ему помогали, скорее всего, венецианцы – у них там уже дорожка протоптана. Вот они и подбили его устроить ту штуку со свиной ногой. У них в Сарае для этого нужных людей не было. А у него, видимо, были. Да и письмо имелось к брату Адельхарту, чтобы помогал.
– Ты забыл, что Касриэль и Хайме тогда рассказывали. Они ведь предполагали, что этот Санчо послан людьми, которые подумывали прибрать к рукам папские деньги. Так что не исключено, что приказ ему мешать был дан уже в самом Авиньоне. Не всем нравится, когда у них собираются отнять власть и деньги.
– Второй должен был добыть охранную грамоту на проезд немецких купцов. Он доехал сюда только в конце лета. И узнал, что его товарищ так и не добрался до Тайдулы. Пришлось самому искать возможность попасть к хатун. Вот здесь ему и помог Музаффар.
– Осталось только выяснить, куда он делся. Думаю, в этом нам и помогут голубки Музаффара. Так что поедем к Могул-Буге.
Двор великого эмира рода кунгратов Сундж-Буги стоял немного на отшибе. Хозяину не пристало искать величия в близости к хану – пусть к его дворцу лепятся визири, служилая знать, чье благополучие зависит от милости правителя. Сундж-Буга велик величием своего рода. Древнего рода царских невест, становившихся царскими матерями. Сам Джучи был по матери кунгратом. Во дворе Сундж-Буги, как и подобает жилищу представителя старой монгольской знати, было просторно и оставалось много пустого места. Здесь ставили юрты. Многие по сей день свято блюли закон, разделявший подданных на тех, у кого стены из войлока, и тех, у кого стены из глины. Хотя палаты на хорезмийский манер тоже стояли. Со всей приличествующей положению роскошью: дорогая разноцветная плитка, изразцовый кирпич, резное дерево.
Сын хозяина, наследник всего этого воплощения могущества и богатства, встретил Злата во дворе. Он вышел к нему в знак уважения к помощнику сарайского эмира. Хотя, скорее, просто потому, что не желал показывать гостю пустые стены, откуда уже вывезли в новую столицу все до последней войлочной подстилки. Возможно, Могул-Буга провел ночь на полу, завернувшись в попону.
– Настало время поговорить с твоим знакомым Музаффаром. Чтобы не давать этому лишней огласки, я решил не брать стражу и не пугать булгарский квартал ханской пайцзой. Там у каждой стены глаза и уши. Народишко ушлый донельзя. Поэтому лучше обойтись твоими нукерами. – Злат рассмеялся. – А вместо пайзцы пусть будет твой грозный вид.
По дороге нетерпеливый эмир все время донимал наиба, есть ли у того какие предположения.
– Да кому тут быть, кроме киятов? – посмеивался Злат. – Твоя сестра правильно догадалась. Место возле хана всякому желанно. Только Алибеку такое дело не по разуму, а старшие эмиры далеко. Кто-то другой все это устроил под их крылышком. Хочешь, скажу, что было в том письме, которое Тайдула получила? После которого ты стремянного с нукерами погнал в Сарай? Там было написано, что Кутлуг-Тимур не погиб в смуту, а скрылся в северных лесах. Да осторожнее ты! Эк! С коня же упадешь! С меня потом за твою сломанную шею голову снимут.