Шьяра
Шрифт:
Первой по залитому бортику прискакала, цокая коготками и высоко поднимая хвост, почему-то здоровенная белка, и только потом пришел взъерошенный эльфийский подросток.
— Кормежка на тебе. А с вами, мастер, тогда увидимся на представлении.
— Ой, а это кто? — заинтересовался Янис, даже приподнимаясь в условно-вертикальное положение.
— Лесовика на практику прислали, — фыркнула Ксантия. — На кой — до сих пор не поймем.
Упомянутый лесовик этого уже не слышал: убежал, оскальзываясь, за белкой, которая с деловым видом спешила
— Стой! Не трогай рыбу, кому говорю!
Белка пронеслась обратно, сжимая в зубах рыбину и в передних лапках еще две.
— Весело тут у вас, — Янис не сдержал улыбку. — Благодарю вас, Ксантия. Это был потрясающий опыт.
— Надеюсь, он поможет вам с площадью, — серьезно ответила та, на прощание еще раз пожав Янису руку.
*
— Ну как? — спросил Рилонар, когда они уже очутились дома. После подобного Янис с трудом к катеру дополз, хвост просто не гнулся. И о каких-то еще прогулках и речи не шло, до кровати бы добраться, развалиться и собраться с мыслями, пытаясь ответить.
Горгона изобразил руками что-то замысловатое: слов, чтобы передать впечатления, просто не хватало.
— Они такие… Но нужно еще что-то, — змейки сплелись в настоящий клубок от обилия эмоций. — И я… нет, не могу. Какая работа, когда они такие! Хочу фотографию в обнимку с дельфином и хвастаться ею всем подряд.
— Будет тебе, личную фотосессию организую.
— А сам сфотографируешься?
— Если тебе хочется, — честно ответил Рил. — Янис, мне сейчас главное — чтобы ты ожил. Веришь?
— Верю, чего бы нет, — горгона улыбнулся уголками губ. — Но дельфины правда классные, Рил. И гармонируют с тобой по цветовой гамме.
— Сфотографируюсь. Чтобы ты в мастерской повесил! — рассмеялся Рилонар.
Вечер из-за усталости Яниса вышел очень тихий, по-семейному уютный. Валяться в обнимку на лежаке во дворе, смотреть, как быстро гаснет небо, и лениво облизывать от сока пальцы было чудесно. Янис еще хотел выспросить про то, что это за лесовики с белками такие, но было слишком лениво. Настолько, что на внезапный входящий сигнал планшета только пара змеек лениво повернулись, пришлось Рилу самому вставать и идти за ним, забравшись в комнату прямо через окно.
Обратно он не пошел, там, на подоконнике, и сел, чтобы оставаться на виду. Нахмурился сначала, не понимая, в чем дело, но потом вспомнил сказанные в одной орочьей едальне слова — и уже спокойно улыбнулся, принимая вызов:
— Да, Таруг?
— Рил! — донеслось из динамиков столь громогласно и по-орочьи, что услышал даже Янис. — Дочь! Вся в маму!
— Таруг? — привстал на хвосте горгона. — Передавай привет… а, нет. Поздравляем!
Поздравления были переданы вместе с вопросом, как узнали — и Янису опять не пришлось подползать ближе, чтобы услышать ответ.
— Едва домой внесли — икебана зацвела! — гордо сообщил Таруг под короткий смешок Рилонара. «Икебана» вообще-то была бонсаем-переростком, но как орк назвал — так и повелось, переупрямить его было невозможно. И сейчас он гордо топал через весь дом показывать «икебану».
Деревце, за годы вымахавшее с орка ростом и сменившее кадку на совсем уж необъятную бадью, действительно было усыпано мелкими белыми цветами, у его корней среди яркой зелени и декоративных камушков тоже что-то такое желтело и белело. В общем, все проявления силы были налицо.
— Вырастет — сильнее Киры будет! — с отцовской гордостью сообщил Таруг, от избытка чувств отхлебнув воды из стоявшей около дерева кружки. Лицо Рилонара, наблюдавшего за этим, отобразило что-то странное. В смысле, он одновременно пытался не рассмеяться, был убийственно серьезен и почти что сочувствовал чему-то.
— Маленькая ведьмочка — это катастрофа в доме? — шепотом уточнил Ян. — Или ты Кире сочувствуешь?
— Таруг, — вместо ответа позвал Рилонар, — к зеркалу подойди…
С той стороны экрана орк замер, поглядел в камеру подозрительно, а потом все-таки обернулся, ища искомый предмет интерьера. Заинтригованный Ян даже отлип от лежака и перебрался поближе, чтобы оценить, что там у орка с лицом.
Под трехдневной щетиной на скулах Таруга цвел здоровый румянец. Собственно, первым в глаза бросался именно он, а аккуратно выделенные ресницы и брови — только потом, уж больно неярким был морок. Явно мастерица делала, на женском лице это смотрелось бы очень естественно.
Моргнув, Таруг поглядел в зеркало еще раз, потом поднял кружку, которую держал в руке, и повертел, оглядев со всех сторон. Наклейка «Мамино!» нашлась ровно с той стороны, которая была изначально обращена к экрану.
— Ведьма, — почти с умилением выдохнул он. — Теперь только из своей — как ты тогда.
И Рил наконец от души рассмеялся, представляя, как ведьмочка и шаман теперь будут вдвоем снимать несчастный морок. Но Таруг не обиделся: чего тут обижаться-то, когда сам накосячил? И попрощался в по-прежнему приподнятом настроении.
— Это Кира постаралась, или их мелкое дарование уже активность проявляет? — спросил Ян, отсмеявшись. Рилонар покачал головой и, придерживаясь рукой за раму окна, кинул планшет на стол.
— Куда ей еще, она же только родилась. Помнишь, он говорил, когда Шандара и Тэхути обсуждали?
— Ну, мало ли… Кстати, Рил, а где это ты пьешь только из своей чашки? Поделись опасными местами, а то с моими змейками получится чистая Медуза…
— Они у тебя маленькие еще были, когда я так делал, — Рилонар притянул Яниса к себе, позволив опереться спиной на колени, свернув хвост кольцами. — Когда студентами были, снимали втроем одну квартиру: я, Таруг и Кира. Представляешь, что это такое: жить с молодой, но очень любознательной ведьмочкой?
— М-м-м… Нет. На вас с Таругом ставили опыты? А икебана уже тогда была?