Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька
Шрифт:
25 (34). К упомянутым в рассказе о дознании Хосрова Ануширвана видам земельной собственности, принадлежавшим наместнику Азербайджана, ТИ, 26 и рук. ИВ, 17а дают не лишенное интереса дополнение: нет ни одной округи, ни одного города ни в Хорасане, ни в Ираке, ни в Парсе, ни в Азербайгане, где бы у него (наместника) не было десяти частей и семи частей от имения, деревень, мельницы, бани или торгового помещения. Рук. ПБ, 88 упоминает еще один вид земельной собственности *** — именье-деревню.
26 (27). ТИ, 29 приводит в рассказе об осле, добивавшемся справедливости у Хосрова Ануширвана, более полную редакцию распоряжения шаха: „пока этот ослик жив, требую, чтобы он мог ежесуточно есть столько-то сена и ячменя. Дай (обязательство) за подписью этих четырех людей (т. е. старост кварталов). Если же совершишь преступление и то станет известно, пусть тебя убьют“.
32 (41). ТИ, 32 и рук. ИВ, 206 ошибочно одного из сипах-саларов султана Махмуда именуют Мухаммед Газни. Правильный вариант в ТИ, 32, прим. I — Араби.
33 (42). В рассказе о закрытии в знак протеста булочниками Газны своих лавок ТИ 33 и рук. ИВ, 21а, не упоминают имени султана (в „Сиасет-намэ“ ИШ: Ибрахим б. Масуд).
37 (44). ТИ, 34 дает более детальный, чем ИШ, словесный портрет султана Махмуда: „он был длиннолицый, сухой, с длинной шеей и большим носом, редкой бородкой; благодаря тому, что он постоянно жевал *** (глина? цветы?), лицо его было желтое“.
45а. ТИ, 43 и рук. ИВ, 28а содержит дополнительно к рассказам ИШ рассказ следующий за № 45 [стр. 55 — ИШ]: „Предание. Ардашир говорит; тот султан, который не обладает возможностью: исправлять своих приближенных, должен знать, что он не может обращаться с народом иначе, чем тиранически, не может собирать законно налогов“.
58 (67). ТИ, 52 и рук. ПБ, 177 в рассказе о Бахраме Чубине и Парвизе не называют первого вазиром второго.
64 (81). Рук. ПБ, 219 более полно, чем ИШ, определяет порядок службы скороходов; „у них по прошлому обычаю должны быть накибы, которые должны заботиться, чтобы они, скороходы, совершали дело в очередь и никогда не уклонялись от дела“.
83 (95—108). В описании „Сиасет-намэ“ ИШ отдельных этапов прохождения дворцовым гулямом военной службы имеется пропуск, восполняемый ТИ, 74—75, рук. ИВ, 77а и рук. ПБ, 250: на четвертый год службы гулям получал налучие и колчан, на седьмой год службы гулям получал чин ведающего одеждой государя
83 (97). ТИ, 77 местом смерти саманида Нуха б. Наср называет Бухару (в ИШ название места отсутствует).
103 (118). ТИ, 93 в рассказе о царе Парвизе и заступнике за опального вельможу музыканта Базида (ИШ) приводит более привычное начертание имени музыканта — Барбед.
113 (128). ТИ, 102—103, также как рукопись ПБ, 340, содержит более подробную, чем ИШ, характеристику благотворительной деятельности Зубейды; она приказала, чтобы на каждой остановке от Куфы до Мекки вырыли бы колодцы с широкими стенками, покрыли бы их от основания до верха камнем, алебастром и жженым кирпичом, выстроили бы водоемы и резервуары для дождевой воды, дабы паломникам не было недостатка в воде по дороге в пустыне, потому что „из-за отсутствия воды каждый год умирало несколько тысяч паломников“. Затем она приказала построить на рубежах укрепленные лагеря, купить для борцов за веру оружие, лошадей, кобыл и жеребцов и „столько купила земельных участков и имений, что в каждом укрепленном лагере было из года в год пропитание во время нужды одной и двум тысячам борцов за веру“. Из остатков своего имущества она построила в пограничной с Кашгаром и Балуром области город Бадахшан, окружив его крепкими стенами. Кроме того, она выстроила укрепление против Жасп (?) в Гиляне, укрепленный город Исфиджаб (Сафиджаб), укрепление близ Хорезма, которое называют Афравэ, укрепления близ Дербенда и Александрии.
116 (130) ТИ, 104—106 и рук. ПБ, 348 дает более подробную версию рассказа о раскаявшемся богаче, не лишенную многих любопытных бытовых подробностей: „был некий муж в городе Мерве, его именовали „раис-хаджи“ (ТИ, 104, прим. 1 — Рашид-Чачи); он был крепким и знатным раисом, обладал множеством земельных владений, никого не было богаче, чем он в то время. Он служил султанам Махмуду и Масуду в Хорасане. Мы его видели“. В согласии с последним утверждением в изложении ТИ приводится ряд деталей, отсутствующих в ИШ; среди различных построек раскаявшегося богача ТИ указывает на мечети не только в Мерве, но и в Нишапуре, временем его отправления в паломничество называется период правления Чагры-бек-Давуда.
120 (132). ТИ, 108 дает иную редакцию письма халифа, представляющую интерес в том отношении, что она указывает на правила титулования на средневековом востоке. Следуя этому письму, правила титулования были таковы; ребенка, пока он не достиг зрелого возраста, именовали по имени, данному его отцом и матерью; в зрелом возрасте молодого человека начинали величать по кунья, включая в это кунья имя того или иного лица, пользующегося уважением; когда человек чем-либо отличался, халиф или государь давали ему титул, заменявший в обращении как имя, так и кунья.
150 (173). ТИ, 147 приводит сцену, отсутствующую в ИШ; мубад из Парса в разговоре с Кубадом, обещая посрамить Маздака, иллюстрирует свои обвинения против Маздака следующим образом: был поставлен золотой кувшин, порожний от воды. Мубад приказал, чтобы Кубад и Нуширван влили в кувшин два кубка воды, он сам также налил воды в кубок и влил в кувшин. Затем он сказал: „пусть каждый возьмет свою воду так, чтобы она нз смешалась (с чужой водой)“. Царь Кубад не мог этого сделать и сказал: „никак невозможно сделать так, как ты предлагаешь“. Мубад сказал: „итак, если несколько мужей соединятся с одной женщиной и родится ребенок, — кто узнает, чье это дитя. Пока нет никому дороги в гарем царя, мы знаем, всякий рождающийся (там) ребенок царского рода и мы признаем обязательным служить ему. А если в гарем нашего царя проникнет посторонний, как мы узнаем, этот ребенок царского рода или чужого племени. А если ребенок не произошел от царя, каким образом ему достанется трон и царство государя. Итак, намерения Маздака, судя по его речам, таковы: прекратить династию царей, добиться уничтожения царства, смешать представления о старшем и младшем. Я все это показал, чтобы тебе стало ясным тайное вероломство Маздака, а также величие твоего сына. Несмотря на молодость Нуширвана, все, что он говорит, является сущностью целесообразного“.
150 (178). ТИ, 152 дает иную формулу, чем ИШ, обещания Кубада; если Нуширвак примет нашу веру, я обещаю богу; подобно тому, как люди книги соорудили в честь Зардушта над вершиной Кашемира золотую вышку, воздвигнуть также над Тигром каменный минарет, а наверху его построить золотую вышку более яркую, чем солнце.
150 (181). ТИ, 155 дает иной вариант казни Маздака: перед площадью выстроили высокий помост, вырыли яму, (затем Нуширван) приказал схватить Маздака, закопать в яму на том возвышении по грудь так, чтобы голова его была наверху, а ноги в яме, затем вокруг залили алебастром, так что он застыл в алебастре.
153 (188). ТИ, 162 дает более подробную редакцию, чем ИШ, метода обращения в исмаилизм, практиковавшегося Мухаммедом Нахшаби: всякий, кто входил в его (Нахшаби) веру, давал ему обязательство хранить тайну, пока не будет разрешения открыться. Сначала Нахшаби втягивал людей в шиитскую веру, а тогда уже постепенно вводил в веру батинитов.
163 (204). ТИ, 177 в перечислении источников, использованных автором для сочинения глав по истории еретиков, указывает лишь историю Табари и историю Исфахана (ИШ: „Таджариб-ал-умам“, „История Исфахана“, „Известия о халифах рода Аббаса“).