Сибирит

Якубовский Аскольд Павлович

Качал головой: нет, это не серые волки. Оборотень, что ли? Липин усмехнулся.

Может, это гималайский снежный волк?.. Говорят, они приходят сюда.

Вой пронесся и вернулся, эхом зазвучал со всех сторон. Не успело оно заглохнуть, как что-то темное отделилось от скалы и укатилось в провал.

Липин, сжимая ружье, вглядывался.

– Нужно было стрелять, - бормотал он.

В ущелье неожиданно взорвался шум драки: стоны, вой, прерываемый натужным ревом. В бездне ущелья дрались, и дрались жестоко. Это перекликалось с криком во сне и потому казалось особенно жутким.

У Липина отяжелели ноги. И в то же время его охватило любопытство.

– Что это?..
– шептал он.
– Что?..

Липин осторожно подобрался к краю ущелья. Опершись о камень, глянул.

Ну и темь! Пахнет смолой, торчат верхушки елей. Вой и рычанье усиливаются, и вдруг (Липин обомлел) из ущелья донесся истошный женский визг. Здесь?.. Он был таким же неуместным, как вой волков в городе.

Он и толкнул Липина.

Закинув ружье за спину, обостренно чувствуя каждое движение своего короткого мускулистого тела, Липин стал спускаться вниз.

Каменистый склон был крут и скользок, приходилось цепляться руками и ногами. Склон ущелья шел уступами. Ободрав ладони, Липин спустился на верхний.

Уступ образовывал большую, в несколько десятков квадратных метров, площадку. Верхушки лохматых елей выглядывали из-за края. Льдистая крупа густо усыпала его.

А в ущелье шла драка: ясно доносились глухой рев и какие-то странные завывания, перемежающиеся криками.

Значит, в ущелье люди?..

– Эге-гей!
– крикнул он.
– Кто там?..

Драка продолжалась с прежним ожесточением. Затем, после особенно свирепого рева, шум стал быстро перемещаться. Вначале он удалялся. Вслед за этим дерущиеся загремели камнями левее площадки, затем правее. Липин отскочил в сторону и присел за большим камнем.

Снял ружье.

Послышались грузные шаги, стук скатывающихся камней, пыхтенье. Царапнули когти, и с коротким рыканьем на краю площадки выросло что-то большое и темное.

"Медведь", - решил Липин. Тот резко, наотмашь ударил лапой. Закричали. Медведь быстрыми прыжками пересек площадку и взобрался наверх, откуда только что опустился Липин. Там стал ходить. Медведь небольшой. Глаза его - зеленые огоньки, округлые уши прижаты. Зверь сердился.

Липин вскинул ружье, решив - была не была - стрелять в медведя картечью. И не выстрелил.

Внезапно (Липин даже вздрогнул) на выступ один за другим, словно подброшенные, выскочили сгорбленные фигуры. Четверо. Они неслись следом за медведем. Местами они бежали на коротких, согнутых в коленях ногах, местами опирались на длинные руки и тогда передвигались боком, резкими прыжками, словно пауки-бегунцы.

Липин замер.

Странные существа, добежав до подъема, остановились. Сев на корточки, они сгорбились, втянули узкие головы, руки и лапы. Они стали точно походить на лежащие вокруг черные камни.

Прошла минута. Черные существа вскочили. С резкими, дребезжащими звуками двое унеслись на край площадки и стали карабкаться вверх. Оставшаяся пара, поднявшись и крича, заковыляла к медведю.

Они, выставляя вперед локти длинных рук, били себя кулаками в грудь. Эти двое с ревом лезли вверх, к медведю, временами срываясь и падая. Медведь, начавший беспокойно топтаться, спустился навстречу. Он коротко рыкнул и сбил переднего. Оба существа, цепляясь друг за друга, покатились вниз. Одно поднялось и вновь направилось к медведю. Другое, пошатываясь, проковыляло на четвереньках к камню Липина. Оно село прямо в снег, поджав ноги. Круглые ступни зарылись в ледяную крупу. Остроконечную голову оно схватило руками. И, покряхтывая и раскачиваясь, роняло черные маленькие шарики.

"Кровь!" - ужаснулся Липин, жадно разглядывая раненое существо. Ростом оно было немногим более полутора метров, с вислыми плечами, круглой грудью. Волосы (или одежда?) покрывали короткое тело. А лицо неразличимо темное, чем-то прикрытое.

...Медведь испуганно ухнул. Липин поднял голову и увидел стремительные черные силуэты. Это были двое, что обошли медведя стороной. В этот момент третье существо, до сих пор отвлекавшее медведя, с криком бросилось на него. Сцепились. Темный клубок покатился по краю, скатился на площадку, распался на мгновение, вновь сцепился и стал кататься по площадке, весь седой от ледяной крупы.

Мелькали лапы, руки, ноги, головы. Шерсть летела клочками вверх.

В те редкие моменты, когда клубок распадался, трое нападающих метались вокруг медведя. Он рычал, кружился на месте, бил лапами наотмашь. Но, видимо, слабел.

Он сделал попытку вырваться: зарычал, защелкал зубами, бросился к скале. Но черные существа схватили его за задние лапы и опрокинули. Они мяли зверя, стонущего, втискивая его в мешок. Послышался натужный приглушенный хрип - мешок затянули. Но этот медвежий хрип был мучителен. У Липина сжалось сердце. Непроизвольно, только чтобы оборвать страшный звук, Липин поднял ружье стволами вверх, сдвинул предохранитель и нажал спуск.

Ружье дернулось в его руках. Оно громыхнуло, выпустив длинную струю огня. Вспышка на мгновение сгустила темноту, но, когда Липин вновь ясно увидел площадку, странные существа исчезли. И в ущелье тихо! ни стонов, ни воя!.. Ничего!..

– Ни-че-го, - пробормотал Липин.

Он закинул ружье за плечо и пошел, спотыкаясь. Очнулся, наткнувшись на гранитную стену.

– Сон был, я сплю, - сказал он и начал подниматься.

Около палатки он стряхнул снег неловкими тяжелыми ударами. Влез, застегнул клапан. Нащупав выстывший спальный мешок, лег, положив ружье рядом.

– Сон. Я сплю.

А сна-то и не было. Липин закурил.

Растерянно ухмыляясь, он глядел на красную шапочку огня и не чувствовал вкуса дыма.

– Это галлюцинация? А?
– сказал он.

И долго еще Липин перебирал в памяти мельчайшие подробности увиденного. И не заснул до утра, а когда рассвело, он сошел на каменистую площадку и увидел, что камни под снегом вовсе не камни, а синеватые, с дымкой кристаллы. Их здесь множество.

Он туго набил ими карманы, чтобы унести отсюда, а поглядев на них, вспомнить то, что он видел до сне или наяву.