Сибирская одиссея
Шрифт:
Отпилив несколько высоких веток, Виктор мечтал получить возможность прямо от палатки наблюдать противоположный берег долины. К тому же теперь он и сам будет хорошо виден, если вдруг по тропе у реки пойдут люди. Всё-таки он надеялся на случайных туристов или охотников. Было ещё только начало осени, самое время для путешествий, рыбалки и охоты.
Преодолев непростые тридцать метров, отделяющих палатку от ольшаника, он вытащил ножовку и начал пилить одну из наиболее мешавших веток. Ножовка была хорошая, остро заточенная, и дело это не представляло особого труда.
Убрав пару веток, Виктор отполз обратно к палатке и проверил, насколько изменился обзор. Так он проделывал несколько раз, подобно художнику, оценивающему свою картину с расстояния. Постепенно долина Сыни открывалась перед его взором. Как истинное произведение искусства, вид её доставлял Виктору радость, будто из-под закрашенного ненужной краской полотна проступало наконец подлинное изображение, долгое время скрытое от глаз, но давно ожидаемое им и настоящее! Вид на долину был своего рода окном в мир, единственной связью с той жизнью, из которой волей судьбы он ушёл, но к которой всеми силами пытался вернуться.
Отпиливая последний мешающий куст, Виктору вдруг показалось, что снизу, от ручья, раздаётся какой-то странный звук. Он прекратил пилить, подвинулся ближе к обрыву и обомлел: внизу, метрах в десяти от него, стоял огромный бурый медведь, отряхивающий свою длинную, с белыми подпалинами, шерсть после перехода через ручей. Он настороженно принюхивался, водил головой из стороны в сторону, но никак не мог понять, откуда доносится пугающий его запах. И в Викторе появилось желание взять фотоаппарат и сфотографировать его. Но внутри вдруг возник даже не испуг, а скорее чувство ответственности. Он вспомнил об Андрее, идущем сейчас по таёжной тропе за помощью к людям, вспомнил о своём обещании, что ничего с ним плохого больше не произойдёт, вспомнил искажённое страданием лицо друга, и фотограф в душе уступил место пострадавшему путешественнику. И Виктор громко и решительно прокричал:
— А ну уходи отсюда!
Медведь вдруг присел на все четыре лапы, потом совершил гигантский прыжок в сторону и бросился вниз по склону, ломая по дороге кусты. Виктор облегчённо вздохнул, но тут же чувство разочарования и обиды заполнило его. Всё-таки надо было медведя сфотографировать! Такое ведь бывает раз в жизни, да и мишка оказался пугливый, не злобный!
Но потом, прокручивая в памяти этот случай, он подумал, что не было никаких гарантий в том, что, увидев так близко человека, медведь обязательно бы убежал. Много раз охотники рассказывали, как близкая встреча с хозяином тайги заканчивалась трагедией — либо для медведя, либо для человека. У зверя происходит очень быстрая, молниеносная оценка ситуации, он за доли секунды просчитывает свои действия. И если по каким-то причинам бегство покажется ему нецелесообразным при малом расстоянии до противника, он, не раздумывая, нападёт! И не потому, что захочет человека сожрать, а просто в целях самообороны. Так что очень даже хорошо, что так всё закончилось, события могли развернуться и совершенно по-другому. Для перехода из пугливого, доброго и неуклюжего мишки в свирепого и непредсказуемого хищника ему достаточно одной секунды. Удар лапой — и когти-лезвия разорвут любую добычу, а сила удара такова, что позвоночник у жертвы рассыпается, как карточный домик! Виктор вспомнил, как в Архангельской области местный житель рассказывал про своего товарища, на которого напал медведь. Он его не задрал, а просто ударил лапой по спине и ушёл. Когда через несколько дней охотники случайно наткнулись в тайге на умирающего мужчину и всё же успели доставить его в больницу — врачи рассказали, что позвоночник переломан в двенадцати местах! Спасти несчастного тогда так и не удалось.
Много ещё случаев вспомнилось Виктору после встречи с хозяином тайги. И всё же — он был очень рад, что так близко смог наблюдать этого, без сомнения, интереснейшего зверя в дикой природе. Конечно, будь они вдвоём с Андреем — наверняка сумели бы снять его на фотоаппарат или видеокамеру.
Шестая ночь, проведённая Виктором на склоне, была самой холодной. Он надел на себя всю имеющуюся одежду, но всё равно стучал зубами и к утру не выдержал, вылез из палатки и развёл костёр. Всё вокруг было в инее, пальцы от мороза не сгибались, но когда заиграло весёлое пламя и затрещали ветки, ему удалось хоть немного согреться, и озноб перестал его донимать. Все эти дни Виктор почти ничего не ел. Он решил, что пока может терпеть голод — будет экономить продукты по максимуму. Но, видимо, перестарался. Организм его настолько ослаб, что вылазки за водой становились с каждым разом всё труднее и труднее. Перед глазами плыло, мысли сбивались, он терял счёт времени и уже перестал заботиться об осторожности, бдительности и внимании. Теперь холод стал очередным испытанием для ослабленного тела. И Виктор решил, что сегодня он приготовит себе, наконец, полноценный обед, а через три дня, если никто не придёт, начнёт думать о том, как самому пытаться отсюда выбраться. Пока это казалось ему невозможным, но постепенно он свыкался с новой мыслью и уже начал собирать вещи, которые ему понадобятся для движения. Подсознательно именно на этот случай он и пытался сэкономить продукты. Он понимал, что для перемещения потребуются силы, а их можно было почерпнуть только из пищи. Правда, была перейдена невидимая граница слабости, и в последние дни есть Виктору уже не хотелось. Но он заставит себя, он поборет нахлынувшую на него апатию и будет бороться!
Когда рассвело, он обнаружил, что не только палатка покрылась инеем, но и все деревья, кусты и камни стали белыми. А хребет, который теперь можно было наблюдать через прорубленное «окно», надел на голову белую шапку снега. Пейзаж приобрёл новый, неожиданный оттенок, и Виктор достал фотоаппарат и сделал несколько снимков заснеженных гор и покрытой инеем палатки.
Сегодня надо было пополнить запасы дров. Кучка, рассчитанная на неделю, начала таять на глазах в связи с тем, что костёр стал не только средством для приготовления пищи, но и единственным источником тепла во время наступивших холодов.
И всё же, несмотря на возникшие трудности, Виктор старался не падать духом, находил в себе способность радоваться и выпавшему снегу, и горящему костру, и тому, что он жив и всё это может видеть и чувствовать. Он вспоминал прочитанные книги Федосеева и Арсеньева, Чивилихина и Михаила Тарковского, чьи герои преодолевали и не такие трудности, попадали в куда более серьёзные ситуации, оставаясь при этом людьми, сохраняя в себе жажду к жизни. По сравнению с ними его положение казалось не столь катастрофическим. Ну, подумаешь, он ограничен в движениях, у него совсем мало продуктов, но зато есть огонь, палатка, тёплый спальник. И Андрей в этот момент ищет людей, которые помогут вытащить его отсюда, разделят с ним беду.
Виктор подумал об Андрее. Если ничего непредвиденного не произошло — он должен уже заканчивать сплав по Куанде. Ещё день-два, и он окажется в Чаре. Андрей преодолеет этот путь и всё сможет. Больше десяти лет он знал своего товарища, много километров было пройдено совместно, съеден, как говорится, не один пуд соли. Андрей всегда выдерживал даже самые серьёзные физические нагрузки, которые для Виктора, ввиду его особенностей, были не под силу. Единственное, что может его сломить — нервные переживания. Он слишком чувствителен и поддаётся плохому настроению. Но сейчас он будет держаться всеми силами, Виктор это знал наверняка. Главное — чтобы ничего с ним не произошло. А в посёлке он непременно найдёт нужных людей, сможет всё организовать и сделать в максимально сжатые сроки! У него есть организаторские способности, режиссёрская профессия наложила отпечаток на его человеческие качества, воспитав в нём умение влиять на людей, заставлять их подчиняться своей воле.
И Виктор, рассуждая обо всём этом, принялся готовить обед. В нём появилась какая-то внутренняя энергия, и проснулся наконец зверский аппетит. Настроение постепенно поднималось, правая нога не так сильно беспокоила, и он решил, что сегодня вечером обязательно закончит записи в дневнике, которые так и были прерваны на том трагическом дне.
Еда придала ему сил. Но желудок с непривычки раздуло, и Виктор был вынужден устроить себе «тихий час» после обеда. Он залез в палатку, натянул на себя спальник и закрыл глаза. Давно надо было нормально поесть! От горячей пищи перестало знобить, прошла уже три дня подряд болящая голова, даже ободранная спина стала менее чувствительной к шероховатостям и неровностям, на которых стояла палатка. Ничего, он ещё три дня переждёт тут, а затем начнёт медленно, пускай по сто метров в день, но перемещаться вниз, к тропе. Маресьев и без ног полз по зимней тайге, а у него есть одна нога и целых две руки! Надо бороться, надо сломить грусть и слабость, тогда возможным станет то, что сейчас представляется нереальным и фантастическим! Виктор лежал в палатке, делал записи в дневнике, и на сердце у него становилось спокойнее и теплее с каждой минутой. Он уже не проигрывал в голове бесконечный «фильм» о своём падении по скользкому склону, не теребил душу желанием разобраться, что же там, в конце концов, произошло, он уносился мыслями в будущее, в то желанное и радостное время, когда все эти проблемы уйдут в прошлое, и они вместе с Андреем сядут за стол, разложат топографические карты и станут прокладывать маршрут новой увлекательной экспедиции. В этот момент Виктор верил в то, что рано или поздно такой момент настанет, надо просто очень сильно этого захотеть, и тогда никакие преграды, никакие трудности и неразрешимые проблемы не смогут помешать. Желания управляют человеком, заставляют превозмочь ситуацию, боль, недуги. А если эти желания не имеют в себе злобы или корысти, если они наполнены добрым и честным отношением к окружающим, если ими движет страсть к путешествиям с целью познания этого мира, а не стремление к сытой размеренной жизни за счёт несчастья других, то неужели тот, кто правит этим миром, кто позволяет осуществляться и не таким мечтам и желаниям, — не поможет, не направит и не спасёт?..
Вечером, сидя у костра, Виктор услышал человеческий крик. От неожиданности он даже выронил из рук кружку с чаем. Крик доносился от Сыни, со стороны тропы. Это был голос мужчины, но он не был похож на голос Андрея. Виктор откликнулся. Его позвали ещё раз. Видимо, человек хотел по звуку найти место, где он находится. Постепенно голос приближался.
У Виктора вдруг усиленно забилось сердце, на лбу выступила испарина. К нему шли люди, они целенаправленно двигались в его направлении. Но почему с ними нет Андрея? И кто они? Как узнали, что он тут один и ждёт помощи?