Сибирских улиц тихий ад
Шрифт:
– Можно, я лежа?
– сонно пробормотал Светозар, пока Ольга разливала по чашечкам дымящийся, распространяющий по комнате дивный аромат, кофе. Кофе она тоже всегда заваривала отлично.
– Конечно, Светик, - промурлыкала Ольга, опускаясь рядом на софу и проведя мягкой ладонью по его щеке.
– Колючий какой! Может, примешь ванну и баиньки?
Последнее было сказано с тайной надеждой, но Светозар знал, что сегодня ему не удастся ее оправдать.
– Я ненадолго, - пробормотал он.
– Вот попью кофе, и надо идти. Дела.
– И все-то у нас дела, - поджав полные губы, сказала Ольга.
–
– По ее тону невозможно было определить, сердится она или прощает.
Светозар никогда не любил ее по-настоящему. Слишком многое он не мог принять в ней. Молодящаяся женщина под сорок - на четыре года старше Светозара, Ольга была слишком полной, рыхлой и нетренированной, чтобы подходить под его эталон красоты. Светозара также коробила ее вечная игра в мистику, то и дело сменяющая сладким сентиментальным сюсюканьем. Светозар ее не любил, но ему было жалко Ольгу, пытающуюся за потусторонней мишурой скрыть свою одинокую душу. Поэтому последние несколько лет он частенько захаживал к ней в гости и пил кофе с вкусными булочками и печенюшками, и оставался у нее ночевать, и спал с ней, без любви, но и без особого отвращения, не испытывая от этого угрызений совести. Можно сказать, что он отвел ей место в своей жизни - весьма небольшое местечко, - установил эти стабильные отношения и успешно противился всем ее попыткам это место расширить.
– А я ведь к тебе по делу, - сказал Светозар, допив кофе и с хрустом умяв полвазочки печенья.
– Знаю, Светик, знаю, - промурлыкала Ольга, поглаживая его по спине.
– Ох, не к добру движет тобой любопытство!..
– Тогда, может, скажешь, о чем я сейчас буду говорить?
– с улыбкой спросил Светозар.
Он частенько устраивал ей подобные проверочки. Иногда Ольга угадывала, иногда ошибалась, всегда находя объяснения для ошибок. Для Светозара ее догадки не служили доказательством ясновидения, но в проницательности Ольге нельзя было отказать. Да иначе она и не смогла бы на протяжении более десятка лет играть эту роль, причем неплохо на ней зарабатывать.
Ольга протяжно вздохнула и убрала от него руку. Лицо ее с двойным подбородком, на который Светозар глядел снизу и сбоку, стало печальным.
– Ты хочешь поговорить со мной о Храме, - понизив голос, таинственным полушепотом возвестила она.
– И как это у тебя получается?
– с искренним восхищением сказал Светозар.
Он не добавил всего лишь слово, о котором подумал, угадать. Ольга зарделась от удовольствия, хотя ее темные с зелеными крапинками глаза - редкие глаза, колдовские!
– остались настороженными, расширенными, как бы всматривающимися во что-то невидимое никому, кроме них.
Актриса, подумал Светозар и представил, какое впечатление это должно производить на клиентов.
– Давай поговорим о Храме, - мягко предложил он, приподнявшись на локте и всматриваясь в ее профиль.
– Не надо о Храме, - жалобным тоном, который совсем не подходил к ее низкому, вибрирующему, "потустороннему" голосу, сказала Ольга.
– Не стоит тревожить силы Тьмы, иначе они могут обрушиться на тебя.
– Мне нужно узнать о Храме, - стараясь выглядеть убедительным, настаивал Светозар.
– Как можно больше. Ничего же ведь не известно. Кто придумал его? Зачем? Он возник в конце июля на базе городской церкви. Кстати, я не читал никакого постановления правительства о закрытии церквей.
– Церковь не закрылась, - сидя неподвижно, выпрямившись, возвестила Ольга.
– Шестого мюля православная церковь была преобразована. Не только у нас, по всей стране.
– Кем?
– коротко спросил Светозар.
Она что-то знает, пронеслось у него в голове. Она что-то знает о Храме. Разумеется, она много что знает от своих клиентов. У нее много клиентов, даже теперь, когда людей обуял всеобщий страх. Особенно теперь, потому что испуганный человек всеми средствами тщится узнать свое будущее.
– Тебе лучше не знать этого, Светик, - зловеще произнесла Ольга.
– Держись от Храма подальше. Храм - это конец человеческому, это дно пропасти, ниже которого уже невозможно пасть. Это не просто смерть, это гибель души.
– Общие слова.
Светозар внезапно разозлился. Его всегда злила манера Ольги отделываться туманными намеками, зачастую не содержащими в себе ничего, кроме мистической ерунды. Но теперь он особенно разозлился, потому что сам боялся Храма. Ему очень не хотелось соваться туда, но он знал, что придется, а раз так, то предварительные сведения могут помочь в этом деле, возможно, даже сохранят ему жизнь.
И внезапно, словно по наитию, он рассказал Ольге то, о чем не говорил еще никому. То, что произошло на квартире у Ганшина четыре месяца назад. И даже не сами события, достаточно странные, но не из ряда вон выходящие, а попытался передать свои ощущения при появлении незнакомца в черном. Это было очень трудно, Светозар не мог подобрать для них слов. Их можно было лишь приблизительно описать. Подобные ощущения могут возникнуть у человека, который, не глядя протянув руку к вазочке с печеньем, хватает мохнатое, жирное тело громадного паука. Ощущение даже не ужаса, смешанного с брезгливостью, а ужаса с чувством близости к чему-то совершенно чуждого человеку, несовместимого с ним в одном месте и времени.
Замолчав, Светозар взглянул на Ольгу и поразился. Полное лицо ее было бледным, словно от него разом отхлынула кровь. Радужка глаз расширилась, вытеснив белок. Бескровные синеватые губы беззвучно шевелились.
– Врата, - хрипло прошептала она.
– Привратник... Так вот почему... Он держит открытыми Врата...
– Что с тобой?
– полушепотом воскликнул Светозар, садясь на софе.
– Тебе плохо? Где у тебя таблетки? Может, чего-нибудь от сердца?..
Ольга вскочила и бросилась к столу в углу комнаты. Там она схватила большой, блестящий, полупрозрачный шар с изменчивыми тенями внутри. Уже медленнее она прошла обратно и опустилась на скрипнувший стул напротив софы.
– Адрес, - замогильным голосом сказала она.
– Чей?
– не понял Светозар.
– Привратника... Этого твоего друга.
Недоуменно моргая, Светозар назвал ей адрес Ганшина и хотел что-то спросить, но Ольга резко, чего не водилось за ней, оборвала его.
– Теперь помолчи, Светик.
Держа шар в левой руке, она уставилась в него застывшим взглядом, снова начав беззвучно шевелить губами. Наблюдая за ней, Светозар видел, как ее полное, рыхлое тело напряглось и подобралось, точно у почуявшей след гончей.