Сибирский эндшпиль
Шрифт:
Мак-Кейн, Рашаззи, Скэнлон и Ко, уже одетые в скафандры, последний час сидели на полу, отдыхая и дыша чистым кислородом, чтобы выгнать весь азот из тканей организма. Их маски были соединены четырьмя трубками с большим баллоном, лежащим на полу. Скафандр показался Мак-Кейну тяжелым и стесняющим движения, как резиновый костюм аквалангиста. Кроме того, в тех местах, где Рашаззи смазал его герметиком, до сих пор толстым слоем сочащимся на сгибах, он прилипал абсолютно ко всему. Мунгабо выбрался из люка и передавал внутрь бака Чарли Чану нужное им оборудование, которое Боровский проверял по списку. Им понадобятся: два аккумуляторных фонаря и каждому по простому фонарику, потому что не было причин считать, что снаружи будет гореть свет - Скэнлон считал, что света там нет; четыре мощных ручных электродрели и катушка с несколькими сотнями футов кабеля, соединявшегося сквозь герметичный сальник в баке с распределительной коробкой, два мешочка со стальными болтами - с отверстиями в головках, крюки, карабины, разнообразные веревки и стропы, которые они собрали за те два месяца, что им пришла в голову идея выхода в космос, чтобы попасть в спицу, стофутовая нейлоновая веревочная лестница, которую они сделали, завязывая петли на одной веревке и привязывая их ко второй, запасные кислородные баллоны, две сумки с одеждой, в которую они переоденутся, когда выберутся наружу и сумка со всевозможным инструментом.
Боровский проверил последний предмет в списке и Мунгабо протянул его внутрь. Затем Чан выбрался наружу. Мак-Кейн и Скэнлон, Рашаззи и Ко еще раз проверили друг у друга маски. Остальные трое помогли им закрепить опутавшие их веревки, на которых, как на портупеях, они будут нести оборудование, и переключили их кислородные шланги к маленьким баллонам с кислородом.
– У вас все будет отлично, ребята, - сказал Мунгабо во весь голос, чтобы они услышали его сквозь скафандры.
– И не забудьте прислать нам по открытке, ладно?
Мак-Кейн кивнул и очертил руками женскую фигуру. Мунгабо рассмеялся и хлопнул его по плечу.
Чарли Чан помог им забраться. Когда они пролезали в люк, Боровский еще раз проверил у каждого кислородные клапаны и шланги.
– Удачи вам. Жаль, что вы не сказали нам раньше. Мы бы помогли вам куда больше.
Мак-Кейн развел руками. Боровский кивнул в ответ.
– Да, конечно, здесь нельзя было точно знать, на кого можно положиться. Но все равно жаль.
Чарли Чан был необычно грустен.
– Я надеюсь, что если вы выберетесь, то вам удастся хоть-что то сделать. Жаль, я не могу рассказать вам анекдот на прощанье.
Четверо втиснулись в бак, сторонясь по углам и стараясь не прилипать друг к другу. Рашаззи кивнул, и снаружи закрыли люк. Бак был освещен переноской, которую повесили, когда прорезали внутреннюю стенку. Мак-Кейн сосредоточился на дыхании. Дышалось легко и без проблем, он не чувствовал ни головокружения, ни суженного поля зрения. Он повторил в голове таблицу умножения и пришел к выводу, что его мыслительные способности пока не страдают. Когда Рашаззи вопросительно посмотрел на него, он кивнул и поднял вверх большой палец. Скэнлон и Ко сделали так же. Скэнлон оттащил в сторону газовый баллон для горелки, чтобы было больше места, а Рашаззи стал сверлить в открытой перед ними внешней стене отверстие.
Он внимательно смотрел на манометр, и когда давление стало падать, из соединений стенок бака со стеной станции забили струйки мела, втягиваемые внутрь потоком воздуха. Ко с одной стороны, Скэнлон с другой сигналили трем, оставшимся снаружи, места самых сильных утечек, постукивая по краям. Через некоторое время утечки уменьшились, но приток воздуха в камеру уравновесил давление. Рашаззи принялся сверлить еще серию отверстий и давление стало падать дальше. Они еще раз проверили свои дыхательные приборы и маски, ожидая новых утечек. У них было очень мало времени и поэтому все получилось гораздо более рискованным, чем было бы, если бы они успели сделать шлюз, как хотели сначала. А этот импровизированный шлюз работал только в одну сторону. Если до этого момента случится какая-то авария, они прервут выход, закроют просверленные отверстия стальными пластинами и загерметизируют резиной, а потом поднимут давление в камере, открыв большой кислородный баллон. Но как только они прорежут в стене отверстие и полностью вакуумируют бак, то давление на люк из станции превысит три тонны. После этого пути назад уже не будет.
Странная тишина оглушила Мак-Кейна, когда давление упало совсем низко и привычный мир всех звуков, которые он воспринимал почти бессознательно, исчез. Теперь он чувствовал себя полностью изолированным от света, воздуха и жизни в Замке, и уже частью того, что существовало там, снаружи. Рашаззи на секунду погасил лампу и на них обрушилась темнота, сделав тишину еще тяжелей. Как они и думали, через отверстия не просачивался свет. Рашаззи снова включил свет и продолжал сверлить. Никто не ощущал никаких болезненных эффектов, и когда давление упало настолько, что поток наружу был уже совсем мал, Мак-Кейн взялся за вторую дрель, чтобы ускорить дело. На стыке наконец появились последние утечки, сейчас они выглядели, как реактивные выхлопы в слабых облачках пара - пары воздуха охлаждались в быстро расширяющемся воздухе и превращались в лед. Рашаззи указал на манометр и показал большой и указательный пальцы, сложенные в кольцо давление упало до нуля. Остальные кивнули в ответ, в знак того, что с ними все в порядке. Рашаззи зажег горелку и принялся вырезать в стене небольшой прямоугольник.
Когда секция вывалилась, Ко принял ее, а Скэнлон направил один из фонарей наружу, осветив огромное темное пространство и невероятную серую стену, двигавшуюся напротив них, как посчитали Рашаззи и Хабер, со скоростью более ста пятидесяти миль в час. Рашаззи продолжал резать, но из-за тесноты в баке он смог вырезать только половину отверстия, которое им было нужно. Тогда он протянул горелку Мак-Кейну, чтобы тот закончил со своей стороны. Мак-Кейн закончил работу, но вырезанный кусок не поддавался. Он выглянул наружу и увидел, что кусок, который он пытался вынуть, прикреплен к балке, по диагонали проходящей снаружи в углу выреза. Мак-Кейн сделал еще один разрез, по диагонали и лист выпал. В отверстии остался треугольный кусок, но по размерам оно вполне подходило для них. Скэнлон высунулся наружу и посветил в стороны, вверх и вниз. Мак-Кейн тоже высунул голову и обнаружил, что смотрит вдоль огромного, чудовищного металлического обрыва. Стена была усилена квадратной решеткой из стальных балок на расстоянии около десяти футов друг от друга, и диагональными растяжками, идущими между клепаными узлами, одна из которых задевала угол отверстия там, где Мак-Кейн резал сначала - вот почему оно не поддавалось. Рашаззи прикинул, что эта стена, прежде чем перейти в потолок, поднимается вверх на расстояние около двухсот пятидесяти футов.
Они были на сорок футов выше основания колонии, огромной платформы, которая, как помнил Мак-Кейн из схемы, нарисованной Рашаззи, имела форму гоночного трека, наклоненного, как края тарелки. Но стена, из которой они выглядывали, была прямой, отсекая дугу на окружности платформы - ведь это была одна из больших секций, соединявшая между собой зоны спиц. Значит, поверхность внизу была частью круга, а окружающий их туннель образовал стены и потолок. Влево поверхность под ними постепенно сужалась к стене станции, прямо под ними до стены было футов сто, а направо она все расширялась, докуда доставал свет лампы. В соответствии с чертежами Рашаззи в самом широком месте она должна была быть более двухсот футов.
Мак-Кейну пришлось напомнить себе, что платформа наклонена под углом двадцать пять градусов и они смотрят на ее верхний край, а стена перед ними на самом деле на столько же отклонена от вертикали по отношению к земной поверхности. Но сочетание силы тяжести и центробежной силы создавали в местной "системе координат" колонии местную вертикаль, и все его органы чувств подчинялись ей - как и все эти шесть месяцев там, по ту сторону стены.
Первым идти должен был Скэнлон. Он прицепил одну из веревок к карабину на своей упряжи, а Мак-Кейн обмотал ее вокруг спины и плеч, чтобы страховать Скэнлона, если он упадет. Скэнлон повесил мешочек с болтами на одно бедро, дрель на другое, повернулся на спину и выглянул наружу, чтобы рассмотреть путь наверх. Затем он выбрал один из крюков, прикрепил к нему веревку и стал выбираться в сторону из отверстия. В поле зрения остались только его нога и пальцы, ухватившиеся за край отверстия. Затем нога исчезла, потом пальцы - и он ушел. Ко стал у отверстия, чтобы подавать кабель для дрели, а Рашаззи высунулся наружу, чтобы освещать Скэнлону путь.
Веревка постоянно скользила сквозь руки и по спине Мак-Кейна. По рывкам он чувствовал, как продвигается Скэнлон: вот он на месте, готовится подняться выше, вот он ползет вверх, чтобы закрепиться на следующей точке, вот он осматривается, чтобы взбираться дальше. Когда ушло двадцать пять футов веревки, наступила очередная остановка. Потом веревка натянулась и после короткой паузы три раза дернулась. Скэнлон сигналил, что он закрепился и пусть Мак-Кейн поднимается к нему. Они договорились двигаться вдвоем короткими подъемами, если обнаружат, что снаружи темно - чтобы освещать друг другу дорогу. Мак-Кейн взял еще один моток веревки, второй мешочек, а Рашаззи потеснился у отверстия, чтобы пропустить его. Мак-Кейн дважды дернул за веревку и Скэнлон выбрал слабину. Тогда Мак-Кейн повернулся, ухватился за края отверстия и спиной вперед выбрался наружу.