Сибирский эндшпиль
Шрифт:
– Мы найдем помещение рядом с внешней стеной станции, сделаем в нем отверстие и вставим туда клапан. Затем мы загерметизируем помещение и будем постепенно открывать клапан - вот и получится испытательная камера. Когда мы убедимся, что костюмы работают, мы сделаем люк в стене и это будет наш шлюз.
– А как далеко от внешней поверхности находится экран от космических излучений?
Это тоже было очень важно. Экран был не соединен со станцией, и так как он не вращался вместе с ней, то их относительная скорость будет что-то около ста пятидесяти миль в час. Мак-Кейн неожиданно понял, что об этом они в своих спорах забыли.
– В пределах фута, - согласился Рашаззи.
– Но наверняка мы будем знать, только прорезав люк и выглянув наружу.
Значит, кому-то придется пробиваться по внешней стене станции в темноте, и не сорваться, а внутренняя поверхность экрана будет проноситься, может быть, в дюймах от него. Пола вздрогнула, только подумав об этом. Нет, с нее героизма уже хватит.
За столом у верстака Скэнлон уточнял карты, которые группа составляла по информации, собиравшейся в разведывательных экспедициях через транспортную систему, обнаруженную комитетом побега.
– Че, нам везет, - сказал Скэнлон, глянув на нее.
– Щас там внизу все время ездят, так что у нас нет проблем, если хочется куда-то смотаться.
– А почему?
– спросила Пола у него. Мак-Кейн отошел в сторонку и уставившись в стенку, глубоко задумался.
– Земля матушки России, которую спускают из спиц и развозят вокруг.
– Так это правда, они в самом деле отправляют сюда почву с Земли?
– Такая же, как и то, что мы с вами беседуем, леди, - Скэнлон указал на контейнер за жестянкой с пластификатором.
– Там есть немного, если интересуетесь. Мы уже устали вылезать оттуда с ног до головы в этой грязи.
– А зачем вы принесли ее сюда?
– спросила Пола, подходя к контейнеру.
– А, это Разз. Контейнер там был без охраны - бедняга не устоял перед искушением.
Она посмотрела на черную землю, затем, подчиняясь импульсу, зачерпнула немного, пропустила сквозь пальцы. Земля была сухая, возможно, обезвоженная перед транспортировкой. На месте ее, конечно, восстановят.
– Она вам нужна? Мне можно взять немного?
– А кому это вообще может пригодиться?
– У меня есть друзья наверху, которые могут обрадоваться настоящей русской земле, может быть, посадить цветок.
– Она тебе для чего-нибудь нужна?
– обратился Скэнлон к Рашаззи.
– Нет, не очень. Если понадобится, то мы еще достанем.
– Ну тогда у нас самообслуживание, леди. Там на стеллаже несколько пустых жестянок.
Пола нашла на полке банку с крышкой и насыпала туда немного земли. Мак-Кейн подошел к ней, когда она закручивала крышку. Кажется, он что-то решил и теперь снова поманил ее в сторону.
– Я могу проверить твой канал связи только одним способом. Ты можешь отправить ответ на последнее сообщение Воротилы от меня, с моим инициализатором кода подтверждения. Если мы получим ответ с правильным окончанием, то я согласен - связь настоящая.
Пола ожидала, что он так и сделает, но Эрншоу, как всегда, проверил все возможные альтернативы и возражения. Она кивнула:
– Напиши, что ты хочешь отправить, и я возьму это с собой.
– Опиши точно, что ты будешь делать потом?
– Микросхема запрограммирована, но мне необходимо загрузить в нее текст сообщения. Я делаю это на обычном компьютере - у меня есть возможность работать на них.
– В Замке?
– Нет, днем я работаю в лаборатории в Тургеневе. Ольга это устроила. Именно так я вырвалась с кухни.
– Что за работа?
– Эко-моделирование.
– Продолжай.
– Затем Ольга забирает схему и передает ее своему помощнику, который подменяет ей схему в цепях кодирования передачи.
– А как ты получишь ответ?
– Он закодирован в поправках к статистическим данным, которые передаются в нашу библиотеку. Ольга расшифровывает их и приносит мне копию.
– Значит, у русских есть доступ к нешифрованным передачам с обоих сторон?
– А как иначе? Тут действуют две различные системы связи: отсюда вниз, в Сибирь, и из Сибири в наши сети связи. Из одной в другую должно быть какое-то преобразование.
Мак-Кейн кивнул без всякого энтузиазма:
– Ладно. Давай-ка присядем. Я тебя долго не задержу.
Он отошел к столу, где работал Скэнлон, и вернулся с блокнотом и карандашом. Они снова уселись на ящиках, Мак-Кейн протянул ей карандаш.
– Какой был последний инициализатор Воротилы?
– "Жар".
– Мое окончание "Кий".
Только Мак-Кейн мог знать его. Для Полы это окончание было "Птица".
– Твой инициализатор?
– спросила Пола.
Мак-Кейн на секунду задумался.
– "Транс".
Пола тоже могла выбрать это же слово, оно было и в ее списке. Но в ее случае правильный ответ от Фоледы нес бы окончание "Локация", а каков был правильный ответ для Мак-Кейн, она не имела ни малейшего понятия.
Пола записала: ВОРОТИЛА/ТРАНС ОТ ПОНОМАРЬ/КИЙ. Она ждала продолжения. Мак-Кейн несколько секунд что-то беззвучно насвистывал сквозь зубы, а потом продиктовал прямое и невинное сообщение о том, что он содержится на "Терешковой", в хорошем состоянии, с ним хорошо обращаются, но отказали в праве на связь.
Пола вопросительно посмотрела на него.
– И это все?
– Все.
– И ты не скажешь больше ничего?
– А что ты хочешь еще, чтоб я сказал?
– Ну, ты можешь ответить на некоторые вопросы Воротилы из прошлого сообщения. Мы можем сообщить имена важных персон, которые здесь находятся, он похоже, этим заинтересовался. Или сообщить, что на станцию прибывает много гражданских лиц, с детьми. Или про эти тонны почвы, которую доставляют с Земли. Разве это не будет ценным разведывательным материалом?