Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
— Лапы на затылок, морда вниз, шаг в сторону — и делаем из башки решето. Пошёл, — громко и страшно скомандовал старший патруля, и ухмыльнулся, глядя как вздрогнули в испуге девушки.
Однако преступник молчал, тогда один из омоновцев ударом ноги попытался распахнуть дверь. Дверь немного подалась, но полностью не открылась, и у старшего патруля возникло предположение, что дверь кем-то удерживается. Но если дверь кто-то специально удерживал, то он должен был её закрыть, а она так и оставалась приоткрытой. Видимо её держит не кто-то, а что-то, подумал старший патруля и решительно нажал на дверь плечом. Дверь открылась достаточно для того, чтобы войти и включить свет. Картина, которую они увидели, заставила трех девушек вскрикнуть от ужаса, а милиционеров — удивиться. Два мужских трупа валялись на полу в луже крови, а на трупах лежал опрокинутый стул. У одного из ключицы торчал нож, а у другого была во лбу дырка. Лариса испуганно попросила одного из милиционеров посмотреть, жив ли её подопечный, сиделкой к которому её наняли. Тот, внимательно присмотревшись к пациенту, лежащему в коме, успокоил её.
— Повезло тебе девушка, — сказал милиционер, — Вот не пошла бы вовремя чай пить, лежала бы сейчас, не дай Бог, с ними третьей. Видимо в рубашке родилась!
Приехала оперативная группа из уголовного розыска и прокуратуры, но фотографу фотографировать особо было нечего, реконструировать картину происшедшего по фотографиям расположения трупов не представлялось возможным. Медсестра Катя давала показания, подробно рассказывая, как она обнаружила труп милиционера, и демонстрировала, каким путём она шла. А Ларисе и Любаше толком и рассказывать было нечего: сидели в комнате, болтали, поставили кипятиться чайник, хотели выпить кофе и вдруг услышали крик. Лариса рассказала, что они с милиционером долго беседовали и он ей рассказывал о своей жизни, а потом она решила проведать Любашу, потому что стало скучно. Сколько она отсутствовала — не знает. Возможно, минут 15–20 минут, но точно сказать не может, потому что время не засекала. Было видно, что она сейчас расплачется, и следователь решил больше не донимать девушку расспросами. После такого стресса человек и с более крепкими нервами может не выдержать. Ведь ей чудом повезло, что она пошла пить чай!
Опытным криминалистам было ясно, что возможны только две версии произошедшего: в палате сцепились двое, один из которых, вероятно, был киллером, а другой незаметно охранял больного, или кто-то третий проник в окно и, уничтожив киллеров, ушёл тем же путём. Окно было приоткрыто, штора отдернута, а метрах в полутора от окна проходила водосточная труба. По этой трубе и мог взобраться убийца. «Ловкий, видимо, черт, — подумал следователь, обследовавший окно. — И руки должны быть длинные, иначе бы не достал до окна. Или использовал какое-то приспособление?». Но никаких царапин, которые могли бы остаться от приспособления, на подоконнике не было. Предстояло выяснить, какая из двух версий истинная, и было очевидно, что раскрыть преступление будет непросто.
Вскоре приехали главврач больницы, представители областной администрации, начальник райотдела милиции и человек из ФСБ в штатском. Это был начальник одного из отделов областного управления ФСБ подполковник Кудрявцев Анатолий Вениаминович, которого дежурный по управлению разыскал по мобильному телефону на даче. Генерал Ферапонтов, бывший начальник Кудрявцева, в своё время много сделал для него, поэтому Анатолий Вениаминович примчался сюда, чтобы разобраться в обстоятельствах покушения и наладить охрану генерала. Он пытался выяснить у начальника райотдела милиции полковника Осипова, почему дежурил один милиционер, а не двое, но ответа не получил. Осипов потел, пыхтел, вытирал платком взмокший лоб и понимал, что Кудрявцев с него не слезет, пока не выяснит этот вопрос. А ещё Кудрявцев этим же утром узнает, что он, Осипов, запретил дежурство в больнице охранникам Ферапонтова и может подумать, что Осипов специально создал облегчённые условия для покушения. Эти фээсбэшники за своих башку могут оторвать, и Осипов не понимал, почему он упёрся насчёт охранников. Просто вожжа под хвост попала, и не было ведь никакого злого умысла, а пойди теперь докажи, что невиновен!
Между тем, Кудрявцев, не мигая, молча смотрел на Осипова и ждал ответа. Он понимал, что от этого кретина, стремительно выбившегося при новой власти из начальников паспортного стола в начальники райотдела, ждать разумного объяснения не приходится. Кудрявцев размышлял, кто мог организовать покушение и кому это выгодно, но в условиях отсутствия информации он мог только гадать. Кудрявцеву было известно, что Осипов брал взятки за прописку и крышевал рэкетиров, но, конечно, на такое дело он бы не решился. Маловероятно также, что криминальные структуры организовали покушение — им особого смысла нет, а риск большой. Не имело смысла устраивать покушение и губернатору Климову — первая же мысль, которая приходит в голову, о том, что это его рук дело, поэтому покушение серьёзно бьет по его репутации перед выборами. Скорее всего, действовал кто-то, кто не боится крупно играть, следовательно, прикрыт большими людьми. И, возможно, цель покушения — подставить Климова, убрав, таким образом, обоих серьёзных претендентов на пост губернатора: Климова и Ферапонтова. Но кто этим мог бы воспользоваться? «Надо покопать кандидатов и кто за каждым из них стоит», — решил Кудрявцев.
Он увидел, как девушка, которая работала сиделкой, вышла из комнаты, где её допрашивали следователи, и, остановившись, растерянно, с виноватым видом, смотрит на приближающуюся к ней женщину. Эта женщина, по-видимому, была заведующей реанимационным отделением, и Кудрявцев усмехнулся, предполагая, что сейчас девушка будет оправдываться за то, что покинула палату. «Глупенькая! Радоваться должна этому, а она сейчас начнёт оправдываться», — мысленно улыбнулся Кудрявцев и, сделав строгое лицо, угрожающим тоном рекомендовал Осипову срочно поставить около палаты двух омоновцев с автоматами для круглосуточной охраны генерала. Осипов потел и с энтузиазмом кивал, обещая немедленно решить вопрос об охране генерала.
Между тем, Лариса, выйдя из комнаты Любаши, где её допрашивал следователь, увидела, как по коридору в её сторону идет Таисия Тихоновна. Главврач, ранее примчавшийся в больницу, позвонил ей и сообщил, что творится у неё в отделении. Сон с Таисии Тихоновны моментально слетел, и она, разорившись на такси, сразу же примчалась в больницу. Она не понимала, почему её не вызвали, когда привезли Ферапонтова в отделение. Конечно, дежурные врачи сделали всё, что было необходимо, но всё равно ей должны были сообщить, какой пациент поступил в её отделение!
Увидев у себя в отделении Ларису, и, тем более в белом халате, она опешила, но и Лариса растерялась, так как этой встречи никак не могла ожидать. Лариса только сейчас вспомнила, что Таисия Тихоновна работает в областной больнице заведующей реанимационным отделением. Эта неожиданная встреча Ларису смутила — надо было экспромтом что-то придумывать для объяснения причины своего пребывания здесь. И, кроме того, она, очевидно, обидела эту женщину тем, что проигнорировала её приглашение на обед. А между тем, эта женщина так по-доброму к ней отнеслась при первой встрече! Ларисе было очень неудобно с нею сейчас встречаться, но Таисия Тихоновна обрадовалась встрече так, будто ничего между ними не произошло. Она отвела Ларису к себе в кабинет, поила чаем и расспрашивала, что произошло, и каким образом она здесь оказалась.
— Я не помню, говорила ли я вам, что я не профессиональная певица, — начала рассказ Лариса. — Мы с подружкой закончили медучилище, а попали в ансамбль по конкурсу молодых талантов. Правда, мы никакие не таланты, но в ансамбле платят больше, и жизнь интереснее, поэтому и согласились петь. И вчера вечером, когда я уже ложилась спать, вдруг звонит из Москвы преподавательница анатомии из медучилища и говорит, что друг их семьи попал в больницу и нуждается в сиделке. Жена больного, говорит, никому из местных не верит, так как на её мужа покушались, и боится, как бы сиделки его не отравили. Поэтому просила прислать кого-нибудь из Москвы. А преподавательница сразу же вспомнила, что мы здесь на гастролях и предложила нам с подружкой поочередно подежурить в палате. Говорила, что нам за это хорошо заплатят.
Лариса придумывала историю на ходу и удивлялась своей находчивости — ведь врать-то она особо никогда и не умела.
— Палату охранял милиционер, — продолжала Лариса, — и мы с ним долго беседовали о жизни. Потом я сказала, что пойду к дежурной медсестре, выпью чай или кофе и вернусь. И тогда он сможет пойти выпить чай, а я сама подежурю. И вот сидим мы с Любашей, только поставили кипятить воду, как слышим жуткий крик. Мы побежали туда, а там мертвый милиционер. Так страшно!
Сочиняя, что они с Леной закончили медучилище, Лариса понимала, что рискует. Таисия Тихоновна врач и могла её легко поймать на незнании анатомии и терминологии. Анатомию Лариса знала только лишь из курса средней школы, а о терминологии, которой должна владеть каждая медсестра, она вообще понятие не имела. Из всей анатомической науки Лариса хорошо знала только топографию точек акупунктуры [39] и расположение энергетических меридианов, которые изучила при освоении системы Хапкидо [40] . Однако Таисии Тихоновне было не до тестов на правдивость. Лариса действительно при первой встрече не скрывала, что она не профессиональная певица, но Таисию Тихоновну волновало совершенно другое. Девочка чудом избежала кошмарной участи, и Таисия Тихоновна была рада этой встрече. Она рассказала Ларисе, как переживает их разрыв Вадим и как она ожидала их с Леночкой к себе в гости на обед.
39
В «мягких» боевых искусствах могут использоваться 360 точек на человеческом теле, воздействие на которые ударом соответствующей скорости и силы вызывает повреждения, паралич или смерть. Но на практике используются воздействия только на 120 точек акупрессуры, 36 из которых являются смертельными.
40
Корейская система Хапкидо, создателем которой считается кореец Чхве Ен Соль, относится к внутренним энергетическим стилям и, до недавнего времени, использовалась только для подготовки элитных спецвойск и считалась тайной, закрытой для широкой аудитории. Сначала эта система была опробована в войсках специального назначения Южно-корейской армии, затем секретными службами президентов Кореи и Америки, и, впоследствии, взята на вооружение ЦРУ и спецназом европейских стран. В 80-х годах система вошла в подготовку КГБ.