Сицилийское королевство

Живой Алексей Я.

Забубенный вскочил. Натянул одежду, кольчугу, пристегнул меч.

– Где ход?

Констанция подалась вперед. В ее глазах появилась надежда.

– Здесь в подвале. В этой башне.

– А ключ?

– Спрятан в шкатулке.

– Одевайся, – приказал механик королеве, – и достань ключ.

Констанция подчинилась, выскользнула из-под мехов, которыми укрывалась, и быстрыми шажками босиком направилась к своему платью, которое валялось в углу спальни. Там, где они его бросили. Увидев обнаженную фигуру, Григорий даже замешкался, в голову полезли мысли совсем не по делу. Но, взяв в руки платье, Констанция замерла. Подняла на Забубенного озадаченный взгляд.

– Мне нужны фрейлины, чтобы одеться, – вдруг сказала она, – сама я не смогу.

Забубенный поверил, вспомнив свою недавнюю борьбу с этим платьем.

– Тебе нужны не фрейлины, – вдруг сказал он, – а другая одежда. В таком платье далеко не убежишь. Лучше какие-нибудь лохмотья. Есть что-нибудь подходящее?

Констанция озадачилась еще больше.

– У меня нет лохмотьев, – разочарованно сказала она, поеживаясь, – ведь я жена императора, ты забыл?

– Почти, – пробормотал механик, отводя взгляд от обнаженной красавицы, которая в задумчивости стояла посреди спальни, размышляя о том, что ей надеть даже за полчаса до возможной гибели, – только одежду все равно надо сменить. Надень платье служанки.

– Что ты задумал, Грегор? – поинтересовалась Констанция.

– Пока еще сам не знаю, – ответил Забубенный, – надо придумать, как избавиться от охраны. Главное, чтобы Хулачу раньше времени ничего не заподозрил. Ладно, залезь пока в постель. Я позову служанок.

Замерзшая жена императора нырнула под шкуры. Но беспокойство ее не покидало.

Выйдя на балкон, Забубенный осмотрелся. Ворота закрыты. Пожар в угловой башне стих. Монголы Хулачу-хана патрулировали стены и двор. Стояли на краю площадки, которую только вчера вечером отвоевал Егорша со своими орлами. Григорий попытался разглядеть, что твориться в недалеком селении Печ, но там все было тихо. Никаких вооруженных отрядов пока не появилось. Ни монгольских, ни венгерских. Забубенный вернулся в спальню. Констанция смотрела выжидательно.

– Как ты узнала о подземном ходе? – К механику, волей неволей, вернулся ненадолго трезвый рассудок, – туда легко подобраться?

– Этот замок строили тевтонцы, когда пытались закрепиться на этой земле, – сообщила Констанция, – потом его отдали венграм, но секрет хода сохранили. Великий магистр тевтонцев прислал мне ключ от тайной двери, словно знал, что придется воспользоваться.

– Догадливый, – кивнул Григорий.

– За первой дверью еще три двери. Две ложных, а одна настоящая. Ход начинается сразу за ней и ведет под стенами и лесом на берег реки.

– Ход узкий? – поинтересовался механик.

– Я знаю о подземелье только со слов магистра, – ответила жена императора, – сама я туда никогда не опускалась.

– Ладно, проберемся, а что потом? – не удержался Забубенный. – Ты знаешь дорогу? Куда бежать? Да и лошадей нет.

Констанция помолчала, но недолго. Посмотрела на Григория, словно рублем подарила.

– Нам надо только выбраться из замка, Грегор, – сказала Констанция, слегка тряхнув волосами, – а недалеко отсюда, почти сразу за лесом, стоит имение Шубичей. Это друзья. Они помогут. Дадут лошадей. Проводят до побережья.

Забубенный направился к двери, подумав о том, что это имение Каюк мог давно сжечь, но другого плана не было.

– Среди моих слуг есть двое пажей, – вдруг добавила она, – обученных искусству метать ножи. Они могут тебе пригодиться.

– Как их зовут? – механик остановился у самых дверей. У него уже созрел план.

– Иблио и Гюнтер, духовные сыновья покойного епископа, – королева перекрестилась, – но они не знают твоего языка. Позови их, если сможешь, вместе с фрейлинами, Изабеллой и Агнессой. Я сама сообщу им все.

Забубенный толкнул ногой дверь. Трое монголов стояли у дверей, двое в конце пролета на лестнице. А между ними сидели едва живые от страха семь человек – пять женщин и два худощавых подростка.

– Кто из вас Изабелла, – спросил Забубенный по латыни, в надежде, что его поймут, – и кто Агнесса?

Его поняли. Две девушки поднялись с холодных ступеней. Обе были в дорогих платьях, сразу видно, что не крестьянки, и обе красавицы. Одна блондинка, с длинными волосами, украшенными золотистым гребенем. Другая шатенка, невысокая, но статная девушка. Обе держались гордо, несмотря на свое положение.

Забубенный толкнул дверь и жестом указал внутрь. Девушки осторожно поднялись. Оглядываясь на монгольских солдат, вошли в спальню. Забубенный продолжил допрос.

– Иблио и Гюнтер, – проговорил он громко, указав на ту же дверь.

Пажи, пройдя между монголами, последовали внутрь.

– А этих, – приказал Забубенный двум монголам с лестницы, указав на оставшихся девушек, одетых попроще, – отвести вниз и ждать там.

Девушки, не поняли ни слова по-монгольски, но затрепетали. Уж больно грозен был Забубенный. Монголы ожили, и, подтолкнув копьями пленниц, повели вниз, надеясь, что им дадут разрешение позабавиться с теми напоследок.

Тут механик заметил двух черниговцев из отряда Егорши. Они молча подпирали стену, ожидая выхода механика. Один из них был с мечом, другой с арбалетом.

– А где Егорша? – спросил Забубенный, только сейчас вспомнивший, что не видел командира черниговского спецназа со вчерашнего вечера.

– В башню ушел оружье диковинное смотреть, – ответил один из ратников, – велел нам тут тебя дожидаться.

– Дай-ка мне свой самострел, – сказал Забубенный, – он мне может пригодиться. А вы оба идите к воротам, скажите, что я вас прислал на усиление. И передайте Каюку, что сам скоро буду.

Черниговцы подивились странному приказанию, на воротах народу хватало и без них, но подчинились. Приказ есть приказ. Перед дверями в спальню осталось только двое монголов, вооруженных копьями и щитами. Глядя в спины спускавшихся по лестнице черниговцев, Григорий подумал, что больше может с Егоршей и не увидеться.

Когда Забубенный вернулся в спальню, Констанция уже все рассказала своим придворным. Обе фрейлины с опасением, но и с надеждой посмотрели на механика. Но Констанция потратила время не только на рассказы. За ее огромной постелью, обнаружилась комнатка для прислуги, которой надлежало все время быть рядом. Там хранилась и одежда служанок. Ее личные наряды, как выяснилось, занимали целый этаж в башне, но этот этаж располагался ниже. «Впрочем, – решил Забубенный, – это только на руку».