Сидр для бедняков
Шрифт:
На Монникенстраат Блекер остановился возле китайского ресторана. На другой стороне был «секс-шоп», в витрине которого мерцал красный свет. Выставленный товар его не заинтересовал. На него не произвел впечатления даже старый город в первых лучах восходящего солнца. Все еще спят, подумал он. Служащие конторы, Крёйер со своей загорелой женой, толстуха Анни. Даже его собственные дети еще не проснулись в этот ранний час. А я плетусь по улице, как старик, еле передвигая ноги. Голова разламывается. О боже! Он чувствовал, что грязен.
Пот и блевотина на теле и одежде. Грязь, к которой он прикасался, на которой сидел и в которой спал. В животе словно камни. Ведь ни разу не слабило, вспомнил он. Не надо было обедать у того китайца. Особенно, если страдаешь язвой желудка. Две слезы скатились по щекам и упали на лацканы пиджака, взятого у Герри.
Герри радостно пропустил Блекера в комнату.
— Я сразу догадался, что это ты, — сказал он.
Герри облачался в приличный полосатый костюм, время от времени улыбаясь неизвестно чему. В постели лежала девушка. Он осторожно потряс ее за плечо.
— Вставай, Бедолага! Она уже неделю как снова работает. — Он повернулся к Блекеру, но, увидев, что тот бессильно развалился в кресле, разразился смехом.
— Ну, Анни… Ну, толстуха!.. — заржал он.
Блекеру было не до смеха. Анни — чудовище. Плевать ему на ее прелести… Противно вспомнить…
Девушка стыдливо подняла с пола свои вещи и оделась под одеялом.
— Уж больно застенчивая, — сказал Герри. — И слабенькая. То ножки застудит, то грипп схватит, то с мочевым пузырем мается. Вечно что-нибудь не так. Потому и прозвали ее Бедолага. Правда, Йел?
Она кивнула с грустной улыбкой.
Какой у нее странный взгляд, подумал Блекер. Смотрит и словно ничего не видит.
— Отдыхай, не стесняйся, — сказал Герри Блекеру. — Мне тут надо кое с кем встретиться. Дела. К вечеру вернусь. — Он сунул в карман пачку сигар. — Как ты смотришь на то, чтобы поработать у меня, Вилли? Видишь вон те часы на стене? Их надо разрисовывать вручную. Я, конечно, сделаю набросок, а уж ты будешь раскрашивать. Можешь и сам фантазировать. Коровки, лодочки, цветочки… Потолкуем, когда вернусь, ладно?
— Прекрасная мысль, — сказал Блекер. — Отличная.
Днем ему стало полегче. Он вымылся в кухне над ржавой раковиной, с наслаждением побрился бритвой Герри — она лежала на туалетной полочке, и вилка еще была в розетке. В пивном стакане соблазнительно торчала зубная щетка Герри, но, заметив застрявшую в ней крошку, он просто прополоскал рот под краном. В черных брюках, лоснящихся от утюга матушки Фонтейн, и майке, поношенной, но чистой, Блекер растянулся на кровати, подложив руки под голову. Как непривычно валяться днем в пятницу, прохлаждаться без дела, подумал он. Позволить себе такое в будни, не будучи больным, можно было только во время отпуска. В летнем домике, в саду пансиона в Валкенбурге, или, как в прошлом году, на пляже на юге Франции — ведь в прошлом году выгоднее было поехать на машине в отпуск именно туда. Ни разу дома. В этом году они опять собирались в Валкенбург. Это обошлось бы всего по двенадцати гульденов в день, а детей приглашали за полстоимости. К тому же хозяин пансиона господин Шрейнер очень приятный человек; каждый год присылает им на рождество поздравительную открытку. А когда Блекер прихворнул, выпив чашку козьего молока, госпожа Шрейнер с дочерью попеременно заходили справиться, не нужно ли ему чего. И если замечали, что ночной горшок полон, то сообщали Адри. А она ужасно брезглива.
— Выздоравливай, пожалуйста, побыстрее, — говорила она, зажимая нос.
Блекер только злился от этого. Всего один раз, перед свадьбой, Блекер мечтал провести вместе с Адри отпуск в походе, ночевать в палатке. Даже выяснил, сколько стоит прокат. Но и купив палатку, они все равно выгадали бы. Адри же заартачилась. Пришлось ему уступить и приобрести две дорогие туристические путевки, Адри, видите ли, боялась заболеть. «Болеть лучше в гостинице, — утверждала она. — И мыть голову тоже лучше в гостинице. Два раза в неделю, а то волосы засалятся».
Зачем я женился, подумал Блекер. Надо было остаться здесь. Если у Герри не будет для меня постоянной работы, можно временно устроиться где-нибудь в конторе или на почте.
Его попросту провели. Адри была из тех девушек, которые мечтают вырваться из дома. Господи, чего она только ни выдумывала, чтобы подольше задержаться с ним. Здорово его надули. Не прошло и двух месяцев после свадьбы, как ей уже понадобилось каждое воскресенье бегать к родителям, а когда поставили телефон, она через день стала названивать матери. Правда, Адри была красива. Красива? Теперь он в этом не уверен. Он не успел разглядеть ее красоту. Она умела так молниеносно раздеваться. Иногда надевала купальник, но он или спал в этот момент, или просто не обращал внимания.
В магазине на полу стояли часовые корпуса из прессованной древесной стружки, вырезанные для них стекла и рисовальные принадлежности: тонкий и толстый фломастеры, кисточки в банке из-под джема и коробка акварели, плиточки красок были небрежно перемазаны другими цветами.
Герри опять объяснил, что надо делать с часами. Блекеру все было ясно с первого раза, но он терпеливо слушал. В качестве наглядного пособия Герри показал ему образец того, как не надо рисовать.
— Понятно, — сказал Блекер, взглянув на убогую мазню, где вместо луга с коровами было намалевано что-то больше смахивающее на заросшую ряской канаву.
— Бедолаге очень хочется помочь мне, — сказал Герри. — Но за что ни возьмется, ничего у нее не выходит. Вот эти сделал я сам, — показал он на стену. — Такие ходики с коровками всегда себя оправдывают. Покупателей надо обязательно предупредить, что теперь им придется вставать ни свет ни заря. — Герри с серьезным видом подтянул гирю. — Как думаешь, почему? — спросил он и сам же ответил: — Да потому, что коровок-то надо доить. Ха-ха-ха! Смотри, не забудь. Они все на это клюют, — ухмыльнулся он. — Особенно девицы.
Блекер засмеялся и взял сигару.
— Ну и как идет торговля? — поинтересовался он.
— Неважно. Район неудачный. Правда, рядом рынок. Мимо ходит много народу, особенно по субботам. Иногда появляются и дамочки из тех, что ставят свои лимузины с собакой на заднем сиденье где вздумается. Но я ведь дома не сижу. Вот с этими часами, которые ты здесь видишь, и кручусь. Директор, представитель фирмы, рабочий, художник — все в одном лице. Сам себе голова, как говорится, — с напускной важностью произнес Герри.