Сидр для бедняков
Шрифт:
— Эй, дядя Вил, — услышал он голос Герри. — Ну как, полегчало?
Блекер поднял на него глаза.
— Погано, — признался он.
— Держись, еще и двенадцати нет, — сказал Герри, дымя сигарой.
— Мне совсем худо, — пожаловался Блекер. Неужели он не чувствует, как от меня пахнет, подумалось ему.
— Ничего, — утешил Герри, потрепав Блекера по щеке. — Сейчас все пройдет. Главное, чтобы основательно вывернуло.
Зевая, Блекер покачал головой.
— Тут у меня две чертовски аппетитные девицы, — сказал Герри. Он показал большим пальцем на свое сердце, затем достал из кармана кожаной куртки сигару. — Бери, для тебя оставил.
Блекер поспешно отказался.
— Пойду попрошу КС уступить тебе место. Хочешь? — И, не дожидаясь ответа, Герри направился к КС.
— О’кей, — сказал Блекер и поплелся за «жизнелюбцем», который на каждом шагу кому-то махал рукой и даже успел погладить по голове невысокого суринамца.
КС любезничал с немолодой женщиной в атласном платье цвета морской волны. Завитки волос падали ей на лоб и щеки, подчеркивая ярко накрашенные губы, которые она время от времени складывала бантиком.
КС изучал медицину. Вот уже двенадцать лет он никак не мог овладеть этой наукой и главным образом потому, что якшался с «синдикатом кутил», с которыми он сейчас и бражничал. Он тоже курил сигары и разъезжал в больших американских автомобилях. Но тот факт, что он был сыном преуспевающего дантиста, который по нескольку часов в день занимался исключительно частной практикой, и пять лет членства в студенческой корпорации наложили отпечаток на его манеры и внешность. Вот и сейчас он подбирался к толстухе исподволь, не лез обниматься, не щипал за грудь, не запускал руки под юбку. Нет, он обхаживал ее комплиментами.
— Ну-ка, убери свой толстый зад, — скомандовал Герри. — Освободи стул. Тут сядет Вилли.
— А, старый друг! — КС пристально посмотрел на Блекера. — Хорош, — подытожил он и обернулся к толстухе: — Сударыня, извините меня, но этому славному парню выпал тяжкий жребий.
— В чем дело? — с любопытством спросила она у Блекера.
— Устал от долгой поездки, — соврал он.
— Из отпуска вернулся?
Она предложила ему ментоловую сигарету. Блекер отказался. Курить действительно не хотелось. Сейчас ему был нужен «норит» от болей в желудке, но лекарство, увы, в кафе не ищут.
— Ну, котик, — сказала она, положив пухлую руку ему на колено. — Кисло тебе, а?
Блекер посмотрел на ее колени, усеянные фиолетовыми точечками.
— Анни не проведешь. Нелады с женой? — Она наклонилась совсем близко, и он увидел, что на ней нейлоновый парик. Анни повела носом: — Вырвало?
Блекер пристыженно кивнул. Она сильно потянула его за руку.
— Пойдем! Анни вымоет тебя хорошенько.
Он вздрогнул и посмотрел в ее размалеванное лицо. Из-под пудры проступали морщины, и он подумал, что ей явно не меньше сорока. Но какая разница, где спать? К тому же она так приветливо улыбалась.
Анни жила над слесарной мастерской на Гелдерсекаде. Первую комнату почти целиком занимали белый пухлый диван и низкий стол с креслами. В углу висел небольшой шкафчик, где стояли несколько развлекательных книжонок, чайный сервиз и приемник. Стены, камин и подоконники были украшены кричащими дешевыми безделушками.
Она сбросила туфли и растерла ноги.
— Выпьешь чего-нибудь, котик?
— Лучше не надо, — отказался Блекер, пошел в другую комнату и сразу же повалился на кровать. Ему не стоило никакого труда закрыть глаза. Открыть было бы куда труднее, но он и не собирался этого делать. Он уже засыпал, когда Анни расшнуровывала ему ботинки и стаскивала одежду.
— Помоги же мне, — сказала она, пыхтя от натуги.
Ему никак не удавалось сесть. Чуть приоткрыв глаза, он увидел Анни во всей ее пышной наготе. Она набрасывала одеяло на его собственное обнаженное тело. Потом легла в постель и сразу придвинулась к нему.
— Ну повернись же, — шепнула она. — Не спишь ведь. — Она немного подождала. — Погоди, сейчас я тебя разбужу!
Блекеру хотелось только спать. Он старался дышать как можно ровнее и не шевелился, хоть это и стоило усилий.
Анни не ограничилась словами и приступила к делу, ткнув его пальцем между ягодиц.
— Ой! — застонал он и быстро повернулся на спину.
В тот же миг Анни навалилась на него всей тяжестью.
Она кусала его, целовала, перебирала пальцами редкие волосы на груди. Блекер сопротивлялся, но она оперлась ему на бедро, перебросила ногу и игриво уселась на нем верхом. Блекер со стоном пихал ее в дряблую спину. Однако она и не думала слезать. Он чувствовал, что его грудь прогибается. Стало трудно дышать. Еще чуть-чуть — и ребра треснут, подумал он, а у меня нет сил помешать этому. Контора превратила мускулы в кисель. Из последних сил он отчаянно вцепился ей в бок. Анни только захихикала, как от щекотки. Тогда он резко поджал колени, она потеряла равновесие и с хохотом свалилась на бок.
— Ты здорово стукнула меня по носу, — разозлился он.
— Настоящий мужчина не жалуется, — сказала она. — Ничего страшного, кровь не течет.
Она опять положила руку ему на живот и попыталась пощекотать.
— Отвяжись! — заорал Блекер, но она не послушалась, и тогда вне себя от ярости он наотмашь ударил ее по лицу.
— Ах так! — вскрикнула она, потирая ушибленное место и удивленно глядя на мужчину, лежавшего в ее постели. Полуотрыв рот, он испуганно смотрел на нее и дрожал.
Тихонько всхлипывая, Анни встала и выключила свет. В темноте она снова подошла к кровати, споткнулась о ботинок Блекера, который сама же там поставила, зло отшвырнула его ногой и, чертыхаясь, залезла под одеяло.
Анни уснула, а в ушах у Блекера еще долго звучали ее оскорбительные слова.
Спал он плохо, несколько раз вскакивал от кошмаров, но, как только закрывал глаза, кошмары возвращались.
Весь в поту, вконец измученный, он проснулся рано утром и не сразу понял, где находится. Огромное тело Анни занимало больше половины кровати. Из-под сбившегося парика вылезли ее собственные седоватые космы. Лицо было похоже на кусок старого пластыря. Блекер понял, что ошибся: ей никак не меньше пятидесяти.