Сидр для бедняков

Коллектив авторов

— Потому ты и вырядился в этот костюм? — спросил Блекер.

— Иначе я не могу появляться в магазинах, — объяснил Герри, одергивая пиджак. — Меня должны принимать за солидного клиента. И я веду дело так, что никому потом не обидно, если правда выплывает наружу. Обычно я в таких случаях говорю, что крайне высоко ценю их фирму и что как директор считаю необходимым лично установить с ними контакт. Если меня встречает женщина, я низко кланяюсь ей и целую ручку, а заметив, что она клюет, расхваливаю ходики с коровками. И все же эти мерзавцы выкобениваются. Возьмут одни на пробу, а через пару недель звонят и просят

забрать их обратно. Покривились, видите ли. Может, дела пойдут лучше, если ты останешься, — сказал он с надеждой. — Создадим небольшой запас, тогда магазин можно открывать хотя бы на полдня. Придумаем что-нибудь новенькое. Круглые ходики, например, или одноцветные — красные, оранжевые — для сувенирных лавок.

— Я согласен, — горячо откликнулся Блекер и решительно провел фломастером горизонтальную линию на стекле.

— Сначала наклеивается циферблат, — сказал Герри. — Вокруг этой дырочки для стрелок. — Он взял стекло из рук Блекера и положил на пол. — Пусть полежит немного, пойдем перекусим.

По дороге Герри беспрерывно говорил о Бедолаге. Ее отовсюду гонят за бестолковость. В его собственном магазине она продала однажды старинный пистолет за семнадцать пятьдесят вместо ста семидесяти пяти гульденов. Ему оставалось только посмеяться. Вообще-то она добрая девушка. Но у нее странная семья: все стараются внушить ей, что она недотепа, ни к чему не способна. Особенно отец, цветочник с протезом вместо руки. Захочет ударить, так сперва отвинчивает протез и бьет култышкой.

Они сошли на мостовую, так как на тротуаре стояла двуспальная железная кровать, на которой, как на батуте, прыгали орущие мальчишки.

— Она немножко с приветом, вот я и присматриваю за ней, — отеческим тоном сообщил Герри и с самоуверенностью опытного психиатра начал распространяться о ее больной душе.

Вскоре они смешались с рыночной толпой на Алберт-Кёйп.

— Хочу селедки, — сказал Герри и потащил Блекера назад, к рыбному ларьку.

— Мне не бери, — предупредил Блекер.

— Возьми тогда маринованный огурец для аппетита, — посоветовал Герри.

— Не хочу, — отказался Блекер и, подойдя к Герри поближе, признался: — У меня запор.

— Но есть-то ты можешь, — удивился Герри.

— Я уже сыт по горло, — сказал Блекер, красноречиво проведя ребром ладони по шее.

— Селедка жирная, тебе только на пользу, — уговаривал Герри. — Все выскочит как пробка. — Держа селедку двумя пальцами за хвост, он поднес ее к самому носу Блекера. — Ты понюхай, как пахнет.

— Серьезно, не хочу, — отказывался Блекер. — Сейчас я смогу проглотить разве что-нибудь жидкое.

— Тарелочку детской кашки, — пошутил Герри. Он сдобрил селедку нарезанным луком и до половины засунул в рот.

— Немного супа, пожалуй, — сказал Блекер.

В закусочной Герри взял для него томатный суп. Блекер помешал мутную красноватую жижу со сладковатым запахом.

— Может, съешь парочку фрикаделек, — предложил он Герри, нащупав ложкой в супе не меньше десятка шариков.

Но тут Герри принялся громко высмеивать его, изображая, как фрикадельки толкаются в животе в поисках выхода. От возмущения Блекер залился краской, начал было объяснять, что предложил фрикадельки из вежливости и никакого отношения к работе его кишечника это не имеет. Но, заметив, что своими оправданиями только подливает масла в огонь, замолчал.

Герри так хохотал, что на них с любопытством уставились и посетители закусочной, и официантка, расставлявшая на большом подносе чашки с кофе и чаем для рыночных торгашей.

Блекер убрал с пола мусор, сложил его возле стены и сел со стеклом и рисовальными принадлежностями за шаткий столик, стоявший около секретера в углу магазина.

Пришел Герри, в том же затрапезном виде, в каком Блекер застал его первый раз.

— Держи аванс, — сказал он, выложил на стол десятку и прихлопнул ладонью. — Я еду в Зандворт. Не хочешь прошвырнуться?

— Нет, — отказался Блекер. — Не люблю ходить нагишом и не выношу песка между пальцами.

Герри помолчал, глядя, как Блекер разрисовывает уголок циферблата.

— Если зайдут покупатели, пусть платят чеками, Вилли, — распорядился он. — О’кей?

— О’кей, — пробурчал Блекер.

— Тогда всего хорошего, — сказал Герри, дружески хлопнув его по плечу.

— И тебе того же, — отозвался Блекер.

Хорошо бы, конечно, прогуляться, подумал Блекер, услышав шум отъезжающего «шевроле». Побродить но морскому берегу, ступая одной ногой по воде, а другой по влажному песку. Подставить лицо свежему ветерку, глубоко подышать на воле. Посидеть у подножия дюн, глядя, как мамаши с детишками собираются домой. Малыши уже устали, да и обед еще надо приготовить.

Можно было бы, покуривая сигару, дождаться вместе с Герри вечера, полюбоваться закатом и с наступлением темноты не спеша вернуться назад, шлепая ногами по воде, чтобы брызги серебрились в лунном свете.

Блекер со злостью пнул ножку стола. Так мне и надо, подумал он. Сам себя наказал. Он с силой хлопнул ладонями по вискам. Голова закружилась, в ушах зашумело, перед глазами поплыл туман, словно хлопья ваты, то поднимаясь вверх, то опускаясь.

Он подошел к крану, сполоснул руки и поднес их к лицу, мокрые и холодные. Встряхнувшись, как утка после купанья, он вернулся в магазин, схватил со стола десятку и побежал за слабительным.

Выйдя из аптеки, Блекер машинально зашел в булочную наискосок через улицу. Продавщица, на которую он вчера во время прогулки обратил внимание, вблизи ему не понравилась. У нее был вялый, как у старого пьяницы, рот и высоко вздернутый курносый нос с широкими ноздрями.

Витрина ломилась от обилия вкуснейших пышек с шоколадом и без шоколада, фруктовых пирожных, сливочных трубочек, марципановых и глазированных булочек, датских и голландских яблочных пирогов, ореховых и кофейных тортов. Но Блекер очень хорошо помнил вкус любимого в детстве лакомства и, не задумываясь, попросил два эклера.

— Клади четыре, — сказал он, когда девушка положила в коробку первое пирожное.

На кухне он проглотил слабительное, запив водой.

Не прошло и получаса, как в животе заурчало. Действует, с радостью подумал он, продолжая разрисовывать циферблат цветами и листьями. Если покрасить корпус под цвет мха, то получатся красивые часы. Герри с гордостью может предложить их своим покупателям. «Вот какую продукцию выпускает наша фирма». Надо доделать их до возвращения Герри. И Блекер углубился в работу, закусив губу и не обращая внимания на громкое урчание в животе.